Зачем мы в этот Мир приходим?
И для чего нам жизнь дана?
Ответ не скоро тот находим,
Не сразу истина видна…
Владимир Жуков
С какого возраста человек начинает запоминать всё, что с ним происходило в детстве? Говорят, что с трёх лет. Но Егор Палин уверен, что значительно раньше. Во всяком случае, себя он помнит с грудного возраста. Конечно, не всё, а лишь отдельные эпизоды или фрагменты из жизни, но помнит…
Егорка открыл глаза. Он лежал в люльке, и его взор был устремлён в потолок. Потолок был неровно оштукатуренный и побелённый известью. Кое-где побелка начала шелушиться. По центру потолка от стены до стены проходила матка[1]. В неё был закреплён крюк. На крюке висела большая стальная пружина, от которой лучами отходили четыре ремня. На этих ремнях и висела Егоркина люлька – самодельная детская кроватка. Это простое и одновременно гениальное изобретение предков, взрастившее миллионы людей.
Егорка пошевелился, гукнул и прислушался. В доме было тихо. Никого не было, лишь за стеной слышались голоса. Был ранний вечер. Солнце опускалось к горизонту, и его лучи стали бить прямо в окно. Окно было небольшим, несмотря на это, вся комната оказалась залита светом. Это был не яркий дневной свет, а уже вечерний, подкрашенный заревом заката. Он играл на стенах и потолке разными узорами. Егорка зачарованно смотрел на эту игру солнечных лучей и вертел головой.
Но тут раздался звук, который он ненавидел с рождения. Это было жужжание мухи. Большая муха с перламутровыми крыльями билась о стекло, пытаясь вылететь наружу. Изредка муха резко отлетала от окна по направлению к люльке, но тут же возвращалась назад, снова пытаясь выбраться наружу. Так продолжалось несколько минут. Егорке стало одиноко и немного страшно от тишины в доме, блуждающих по потолку и стенам разноцветных узоров, а особенно от этого нудного и противного жужжания. Он заплакал, но никто не появился на его плач, как обычно бывало. Тогда Егорка схватился руками за ремни люльки, подтянулся на руках и сел, продолжая плакать всё громче и громче, одновременно дёргая за ремни. Люлька начала хаотично раскачиваться вверх – вниз, направо – налево. Егорка продолжал реветь уже во всю мощь своих лёгких, однако никто так и не появлялся. Напротив, на крыльце послышался чей-то громкий смех.
Противная муха отчаялась биться о стекло и стала метаться по комнате, делая резкие и непредсказуемые круги вокруг Егорки. От этого ему стало ещё страшнее. Он перехватился руками повыше по ремням люльки, насколько это удалось, и, отчаянно рванувшись, встал на ноги. Никогда раньше он не вставал самостоятельно. Он стоял, переступая ногами, и ревел уже благим матом. Наконец в сенях послышался быстрый топот старшей сестры. В это время болтающаяся из стороны в сторону люлька вывернулась, и Егорка с рёвом грохнулся на пол. Одновременно с этим распахнулась дверь, и в комнату вбежала сестрёнка, которая была старше на восемь лет и частенько нянчила его.
– Мама, мама! Егорка выпал из люльки, – закричала сестра.
В комнату вбежала мать, быстро подняла его с пола, прижала к груди и стала успокаивать…