Пролог
Тогда
Мамочка, милая, дорогая, роди меня обратно. Сделай
так, чтобы это был просто сон, и огромный мужик, похожий на мамонта, мне просто
мерещился. Боже, у него на голове мои «утяжки» телесного цвета. Ооооо.
Тихо поскуливая я выползла из под волосатой ручищи,
по хозяйски расположившейся на моем животе, и расплывшись ртутной лужицей,
стекла с громадной кровати прямо на пол, молясь всем богам, чтобы мамонт не
проснулся.
- Вишенка, деньги за свои услуги сама возьми у меня
в кармане пиджака, в кошельке,- пробасил чертов мерзавец, уставившись на меня
глазами цвета топленого шоколада. Интересно про какие деньги он ведет речь? –
Кстати, я поражен сервисом. Еще никогда в жизни меня не обслуживала невинная
овечка. Вы операции там делаете что ли? Тогда цена на услугу слишком мала,
детка. Я плачу в два раза больше, возьми с учетом.Ты просто бомба, и в прямом и
в переносном смысле. Отвал башки, хотя я и не люблю пухленьких котлеток. И
скажи своим начальникам, что в торт, все же, надо подсаживать красоток размером
помельче. Потому что вчера бисквит просто в крошки разлетелся, когда ты
появилась из него. И что у меня на голове, черт возьми?
Я замерла на месте от осознания позора и тихо
застонала, чувствуя саднящую боль там, где ее никак не должно было быть. Но
судя по моим «утяжкам» телесного цвета на голове незнакомого мужика, ооооо...
Что же я натворила? И как это вышло? Я же берегла себя, и у меня свадьба через
неделю. И совсем не с этим волосатым мерзавцем. Глаза уперлись в бурые пятнышки
на простыне, мозг подкинул воспоминания о прошедшей ночи. Тело отзвалось
приятным разливающимся по венам огнем, а щеки залила такая краснота, что хоть
прикуривай. Я взревела и ломанулась к креслу, в котором валялись мои вещи, в
таком виде, словно их вчера топтало стадо диких бизонов.
Да, я вспомнила все, как в фильме со Шварценеггером.
И эти знания выбили из меня остатки разума.
- В общем, ты украсила мой мальчишник, пончик.
Теперь можно и кольцеваться,- хмыкнул мужлан. Вцепившись огромной пятерней в
утяжки на своей голове. Дернул их, и взревел подобно вепрю в период спаривания.
Крючки, обеспечивающие удобство носительницы бельишка, запутались в буйно
шевелюре мамонта, зато моему взору предстала щека случайного любовника,
пересеченная длинным шрамом. Черт, он наверное еще и бандит.
- Мне пора,- вякнула я, на ходу натягивая свое
любимое платье, сейчас больше похожее на измочаленную тряпку. Туфля валялась
возле двери, отчего то сиротливо одинокая. Слава богу сейчас лето, жара, и я наверняка смогу добежать до канадской
границы в неполной экипировке.
Хромая, как раненая кобыла, я пересекла огромный
холл дорогой гостинцы, даже не подумав, что если сниму единственную чувяку на
каблуке, то бежать станет гораздо удобнее. Меня гнал инстинкт самосохранения и
чувство. Которое иначе, как посыпанием головы пеплом, назвать я не могу.
- Эй, детка, - трубный голос, несущийся мне в спину,
только придал мне ускорения.- Деньги, ты забыла... Черт.
Пять
часов спустя
- Что, правда проснулась с тем громадным качком? – с
придыханием спросила Зайка, сквозь прищур рассматривая мою вздрагивающую на
стуле фигуру. – И как он? Оооо, ты ему свой цветок подарила?
- Прекрати пожалуйста, - хлюпнула я носом, красиво
пустив ноздрями огненно – горячее какао.- Прекрати называть это цветком. И
вообще, я сейчас от позора сдохну.
- Так это ты так все время называла свою позорную
для двадцати – трехлетней бабы девственность,- кровожадно хмыкнула Заюша,
превращаясь наконец – то в самою себя.- Давно пора было. Слава богу, козел
этот, женишок твой вовремя себя проявил как вонючее парнокопытное.
Я вздрогнула.
События вчерашнего вечера, смазанные страхом от содеянного, наконец-то
расправили в моем мозгу свои ядовитые крылья. На глаза навернулись предательские
слезы.
Свадьба. У меня должна была быть свадьба. Через
неделю я бы стала женой перспективного юриста, рассталась бы со своим «цветком»
мать его за ногу, не вномере дорогого
отеля, а в семейном пентхаусе, подаренном нам с Гриней моим любящим папулей,
вдруг воспылавшем к брошенной когда – то дочери, отцовской любовью.
А вчера... Черт, черт, черт.
- Я давно говорила, что Гришка твой дерьмодемон,-
шумно втянула из чашки эспрессо Зайка.
- Да уж,- просипела я, вспомнив стоны жениха,
несущиеся из недр моей недвижимости. И дернул же меня черт вчера заехать в
будущее семейное гнездо и обнаружить там... Мой несостоявшийся будущий муж
стоял на четвереньках посреди обставленного мною с любовью холла, весь в
ремнях. А женщина с ногами такой длинны, что у меня закружилась голова, обрабатывала
его откляченный зад страшной плеткой.- Он так мычал, как корова. Мычал, полз в
мою сторону, представляешь. Зай, как же теперь, свадьба ведь уже назначена? И
квартира эта, подарок папин... Меня тошнит, когда я представляю, что туда
вернусь хоть на минуту. А еще я мылась сегодня полтора часа, чуть шкуру с себя
не содрала. Такая грязь. Представляешь, этот мамонт, он подумал что я... Денег
мне за услугу предложил, это же позор.
- А что он еще должен был подумать? Что ты
ниспосланный для его уиех ангел? –
дернула плечиком Зайка.- Ты как в торте то оказалась, кстати?
Хороший вопрос. Я не помню, как я оказалась в торте.
Помню только, как перепутала коридоры, оказалась вместо туалета в какой – то
махонькой кухоньке ресторана, в котором отмечала прощание с девичьей свободой,
прилегла на кухонный остров и задремала. Проснулась от того, что было темно, у
меня затекло тело и жутко воняло ванилью, а я ненавижу этот запах. Казалось,
что меня закопали,живой, и от этого началась паническая атака.А потом грохнула
музыка. Да так, что показалось, что у меня взорвалась черепная кость. Ну да, именно
кость, потому что если бы у меня была черепная коробка, то в ней бы хотя бы
присутствовали зачатки мозга. Но, как оказалось, я лишена этого атавизма. От
ужаса я подскочила в тесном каземате, впоследствии оказавшимся тортом. Он
разлетелся ошметками. В общем, появление мое было крайне эффектным.
- О боже, ты это видела? Скажи, Зай,- простонала я,
представив, как выглядела явившись взглядам похотливых распаленных мужиков, явно ожидающих, что из кондитерского
кошмара появится шикарная ночная фея размера «бегемот вертящий фуэте».
- Это было шикарно. Ты была похожа на Джен Энистон,
ну из того фильма, при Миллеров, - хихикнула подруга.
- Врешь? – прищурилась я.
- Конечно. Знаешь, больше не надевай то синее платье
с блестками.
- Я была похожа на самоубившегося синего кита? -
тихо вздохнула я. Ответом мне послужило молчание. А молчание, как известно...
