Щур елозил, лёжа на жертвенном камне, резвому ужу подобно! Голую спину и руки с могучими мышцами, связанные сзади, уже нещадно саднило от шершавой гранитной поверхности алтаря, но он не оставлял попыток освободиться. Враги схватили его в родном лесу, накинув сверху охотничью сеть и сразу навалившись всем скопом! Щуру удалось засапожным ножом вспороть сетку, но выскочить он не успел… Его племя звалось Сварожичи. По древней легенде их роду положил начало сам великий бог Сварог, творец всего сущего, одарив своей любовью земную женщину. Искусными кузнецами, гончарами, плотниками, скорняками и другим мастеровым людом богат был народ Щура, но жили они уединённо, забравшись в дремучую глушь лесов. Друзьям всегда рады и гостеприимны, а ежели злой ворог нагрянет, то пощады ему не ждать… Были в племени и сильные волхвы-кудесники, особо почитавшие Огня, божественного сына Сварога, который наделил своих братьев и сестёр по отцу неукротимым огневым нравом. Знала земля Русская, что можно убить сварожича, но подчинить его чужой воле – нет. Для него лучше смерть, чем полон!.. Лесные люди, собиравшиеся принести Щура в жертву своему божеству, идол которого возвышался над жертвенником, где перетирал свои путы сварожич, хором пели громкую и заунывную песнь. Стучали бубны, хлопали деревянные трещотки и горел большой и жаркий костёр. Языки пламени выбрасывали искры, уносившиеся в стремительно темнеющее поздневечернее небо… Язык песни был непонятен Щуру, зато намерения поющих были весьма недвусмысленны. И он удвоил свои усилия! Долговязый жрец, одетый в какие-то лохмотья звериных шкур, приблизился к алтарю и обеими руками занёс над лежащим сварожичем большой костяной нож. На голове его красовался лосиный череп с ветвистыми рогами. Жрец что-то прокричал, обращаясь к идолу, и резко ударил ножом в сердце Щура… Костяное остриё, с силой ударившись в гранитный алтарь, издало звонкий стук и треск, развалившись пополам. Удивлённый служитель культа и опомниться не успел, как освободившийся сварожич схватил его за шиворот и со всей силы приложил к деревянному идолу местного божества! Бедняга обхватил идола руками, но всё равно сполз вниз. А Щур подхватил упавший с головы жреца лосиный череп, и, крутанув над головой, запустил его в лохматую толпу лесных язычников… В несколько прыжков Щур пересёк капище, подскочил к коновязи и птицей взлетел на коня. Умчался в ночной лес дико и бездорожно. Он не слышал даже свиста стрел с костяными наконечниками, вслепую пущенных ему вдогонку… Свист ветра в ушах и ветки деревьев, хлеставшие по голому торсу, словно придали новой радости пьянящему чувству вновь обретённой свободы… Под утро Щур прискакал в свою деревню, поклонился родителям, начавшим беспокоиться его долгим отсутствием – уходил ненадолго, петли на рябчика проверять, да и пропал! И побежал к старейшине Всемыслу. Тот, выслушав парня, стал его расспрашивать о людях, захвативших его. Как они выглядели, как были одеты, что за идол стоял на капище и как они к нему обращались? Щур рассказал старейшине всё, что запомнил. Оказалось, что помнил он изрядно, даже имя идола! Перед тем, как ударить Щура костяным ножом, жрец прокричал «Керемет!"… Всемысл пришёл к выводу, что это племя народа меря, и весьма тому удивился. Меря обычно мирные, спокойные люди. Живут в лесах, охотой и рыболовством промышляют, воевать не любят! Какая же муха их укусила?! Не иначе без ведовства тут не обошлось. Ну, а если так, то надо той ведьме или колдуну указать един путь – токмо к Карачуну, к Чернобогу! Покамест не успели больших бед натворить. С этим старейшина и отправился к волхвам… Еласа, младшая дочь Бурмоса, старейшины деревни меря, видела, как молодой русич, которого соплеменники хотели принести в жертву, бежал, едва не угробив колдуна Арката. Ей показалось, что отблески жертвенного костра в глазах этого багатура-полоняника блеснули каким-то особым огнём, который вот уже три ночи не даёт покоя девичью сердечку. В своём стремленьи обрести волю он был прекрасен, подобно герою из сказок бабушки Асапы. Та знала превеликое множество историй, где правда искусно переплетается с вымыслом, и любила рассказывать их внучке долгими зимними вечерами под уютное потрескивание сухих берёзовых поленьев в печке-каменке… Меря приносили в жертву своим богам только животных – домашних, или добытых на охоте. Колдун Аркат появился в их племени недавно, но как-то очень быстро сумел убедить всех, что человеческие жертвы боги принимают гораздо охотнее и лучше, и становятся намного более милостивы к тем, кто их приносит. Он заставил напасть всегда мирных меря на мещёрскую деревню и разорить её, никого не оставив в живых. Он посылал охотников племени ловить одиноких путников и доставлять их к нему. И все вроде бы понимали, что это неправильно, и так быть не должно, но подчинялись Аркату, как будто находясь в странном полусне-полуяви. Еласа не единожды пыталась поговорить об этом со своим отцом, но у неё ничего из этого не вышло. Бурмос почему-то ничего не хотел слышать… Всемысл на совете волхвов предложил свой план действий. И его поддержали. Зим, старший сын кудесника Бояна, получив нужные наставления, пошёл разыскивать Щура, своего ровесника и друга с раннего детства.
Зим обежал всю деревню в поисках своего друга Щура, и без толку! Тот как сквозь землю провалился! На его счастье, мимо ребятишки пробегали, среди которых младшая сестрёнка Щура, шустрая хохотушка Добронрава на бегу ему крикнула:
– К Леле иди, Зим! Тамо он, спину лечит! – и вихрем унеслась вслед за подружками и друзьями по своим ребячьим делам… Леля, травница и знахарка племени сварожичей, жила на отшибе от деревни, в лесу. Она когда-то была первой красавицей среди всех девушек их городища, высокая и статная, с русой косой до пят. И жених, Белозар-кузнец, был ей под стать, богатырского роста и силушки! Все сварожичи, от мала до велика, любовались этой парой, когда они вместе, держась за руки, шли на вечерние игрища или также вместе трудились в поле и в лесу, исполняя справу старейшин для общего блага племени. «Всюду вместе, словно лебедь с лебёдушкой!» – говорили о них люди… К свадьбе у Белозара и Лели дело шло, да случилась беда. Булгарский отряд пробирался лесом, стремясь напасть врасплох на городище сварожичей. Белозар сотоварищи на охоте были и увидали недруга, крадущегося хитрому лису подобно. Вступили в бой, отправив самого молодшего предупредить людей в родной деревне, да подмогу созвати. Стойко бились витязи с многочисленным и хорошо вооружённым ворогом, да силы были неравными! Когда подмога подоспела, их уж горстка осталась, израненных, истекающих кровью. Разгромили булгар сварожичи в пух и прах, принесли своих раненых в деревню. На следующий день Белозар умер от ран на руках своей возлюбленной… Леля от горя ликом потемнела, исхудала былинке подобно, что ветром качало. Людей сторонилась, ходила тёмной тенью в ясный день… Утрата любимого лютым огнём выжгла изнутри её сердечко, оставив в душе лишь гулкую, звенящую пустоту… И сколько потом ни сваталось к ней других парней, удалых, добрых молодцев, всем был дан един ответ. Леля была однолюбкой – и замуж не вышла, и никого к себе близко не подпускала. Вот она, лебединая верность! Пережив горе горькое, и в память о своем любимом стала Леля травницей. Принялась лечить, пользовать сварожичей от хворей да недугов, от ран боевых, да охотничьих. И очень скоро слава об искусной целительнице разлетелась далеко за пределы её рода-племени. К ней шли и ехали люди из ближних и дальних деревень и городов. И русичи, и другие народности. Дар целительства, которым, вняв горячим мольбам девушки, одарил её сам Троян, служил людям верой и правдой! С тех давних времён минуло уж двадцать вёсен… Зим помчался к избушке Лели. Справа, порученная ему старейшиной и волхвами, не терпела долгих отлагательств! Выскочив на полянку перед домом Лели, Зим увидел двух девушек, сидящих на лавке у крыльца и разбирающих из берестяного лукошка лекарственные травы в пучки. Красны девицы тоже увидали его:
