Кеша Захаренков - Иннокентий едет в деревню

В первых рядах – свирепые взрослые особи; во вторых – отчаянные, держащие нос по ветру крысята. Смотрят из темноты, щетинят шкуры. Того и гляди, набросятся. Воздадут за разложенный яд, проконопаченные в полу и стенах дыры.

Еще вчера я замечал в доме мелькающие тени, чувствовал злые взгляды, слышал, как точатся зубы в надежде мне отомстить. А сегодня крысы рвутся в бой. Громоподобно бьют в барабаны, отдают приказ о наступлении.

Не успев толком проснуться, я сел и схватил кастрюлю. Алюминиевую кастрюлю с ложкой внутри, что держал на тумбочке возле кровати. Свет на крыс давно не действовал, другое дело – звук.

Надеясь, что животных отпугнет лязганье металла о металл, я заколотил по кастрюле ложкой. И, чем отчаяннее гремел посудой, тем быстрее приходил в себя. «Крысы не бьют в барабаны, – понял я. – В барабаны бьют люди».

Я замер и прислушался. Стучали в дверь на крыльце. Колотили что есть мочи.

Включил свет, нашарил ногами тапки. Стук прекратился.

Вышел в сени и открыл дверь.

На улице было темно, стрекотали сверчки.

– Эй, – крикнул я. Но никто не отозвался.

Я постоял на крыльце, вглядываясь в темноту, потом вернулся в дом и лег.

Это была первая из семи ночей – недели, лишившей меня покоя.

Я решил, что стук мне приснился, и забыл о ночном происшествии. Не придал ему значения, о чем потом долго раскаивался.

Утром я навел порядок среди инструментов. Нашел ржавые вилы и топор. Вытащил из сарая велосипед. Отрегулировал седло, поправил цепь и прокатился по округе.

С тех пор как я приехал, заметно потеплело. Снег еще лежал на земле, но по обочинам расплывшейся дороги, на склонах канав зацвела мать-и-мачеха.

Деревня Шахматная была небольшая, домов сорок. Некоторые пустовали в ожидании майских праздников.

– Скоро будут, – неодобрительно качала головой Анна Павловна. – Дачники эти. Садить будут.

В соседнем, Солнечном, поселке дворов было больше. Я доехал до магазина и купил хлеб и рыбные консервы.

– Что там с пивом? – заговорщицки спросил продавец.

Я пожал плечами. Первый раз о пиве упомянула Анна Павловна, затем заговорил Кролик:

– Попробуй, приятель, – суетился он. – Тебе это прямо очень нужно!

Пиво было замечательное. Мягкое, с медовым вкусом и ароматом. Такой мед я ел в детстве. Когда дедушка был жив и разводил пчел.

– Откуда оно? – спросил я.

Кролик хитро подмигнул.

– По вкусу похоже на персики, – сказал он. – Батя раньше привозил персики, из командировок. Вот вкус у них такой же, никогда не забуду.

Продавец хлеба и рыбных консервов сверлил меня взглядом, но я действительно не знал, что там с пивом.

– Ну-ну, – обиделся он. И я подумал: «А что там с пивом?»

Не успел я заснуть, как услышал громкий стук. Барабанили не только в дверь, но и в окна. Грохот стоял такой, что крыс было не слышно.

Памятуя о прошлой ночи, свет я включать не стал. Влез в холодные тапки и подбежал к одному из окон. Осторожно отодвинул тюль. Ночь была безлунная, и, как я ни вглядывался в темноту, никого не увидел.

Стук не прекращался, я занервничал. Заметался по дому в поисках оружия. Ни дедушкиного ружья, ни моего меча самурайского. Одни ржавые вилы, и то в сарае.

Я вышел в сени, споткнулся о грязный бабушкин сапог.

«Лучше, чем ничего», – подумал я.

Взяв сапог в руки, почувствовал себя увереннее. Откинул крючок и резко распахнул дверь.

Никого. За дверями опять никого не было.

– Кролик!

– Че? – он сидел на корточках возле мотоцикла и закручивал болт.

Мотоцикл достался Кролику по наследству от отца. Единственная стоящая вещь, которую тот не пропил.

– А дети у вас тут какие?

– Дети? – переспросил Кролик. – Какие дети?

– Ну, деревенские дети. Не болтаются они у вас… по чужим дворам?

Кролик встал на ноги и вытер руки о грязную тряпку.

– Пропало чего? – хитро улыбнулся он.

Этого я не знал. Может, и пропало.

– Кто-то под окнами ходит. По ночам.

Я был уверен, что это розыгрыш, и выглядеть глупо не хотел. Может, это сам Кролик и ходит. Барабанит по моей двери, а потом смеется.

– Может, дети? – предположил я. – Мальчишка соседский или еще кто?

– Ленька-то? – удивился Кролик. Потом подумал и кивнул: – Может, и Ленька.

Мы уставились на дом Анны Павловны.

– Ну, припугни его, – Кролик потерял интерес к истории и опять опустился на корточки возле мотоцикла.

– Припугну, – сказал я, но уверен не был. – Слушай, я тут давно хотел спросить.

Кролик молчал.

– Помнишь, мы пиво пили?

– Ну, – неохотно буркнул Кролик.

Мимо нас прошел Ленька.

– Легок на помине, – сказал Кролик, усмехаясь. – Слышь, пацан!

Ленька был один. Он всегда был один.

– Это не Ленька, – сообразил я.

– Почему?

– У него друзей нет.

Соседский мальчишка с детьми не ладил. Он ни с кем не здоровался и сидел в отдельной луже. Ленька не принимал участие в набеге на мой дом. И сам его не организовывал, потому что не мог стучать в дверь и окна одновременно.

Проснулся я от стука около трех.

За окном была темнота. В голове – шум от выпитого.

– Уроды! – заорал я.

На секунду стук прекратился, а затем начался с новой силой.

Я рассмеялся. Натыкаясь на предметы обстановки и дверные косяки, вышел в сени и открыл дверь. Никого.

Не надевая сапоги, переступил порог и оказался на улице.

– Слышите вы! – позвал я.

В голову пришла блестящая мысль. Я закрыл снаружи дверь и сам заколотил по ней кулаками.

– Слышите, а? – от смеха сгибался пополам и еле выговаривал слова.

Стука в дверь показалось мало. Я подбежал к окну на веранде. Ударил по нему так, что стекла задребезжали. Понял, что перестарался, но снова стукнул. Стекло разбилось.

Почувствовав резкую боль в руке, я протрезвел и обиделся.

Чтобы разглядеть рану, взбежал на крыльцо и включил свет. Кровь капала на пол.

– Доигрались, сволочи? – крикнул я в темноту.

Закрыл дверь и пошел промывать руку.

«Ну уж в следующую ночь буду готов! – распалялся я. – Вот вы у меня получите!»

«Как их отвадить? – гадал я, собирая осколки стекла на веранде. – Что бы такое придумать? Битое стекло насыпать?»

Я посмотрел на перевязанную руку.

«Обмазать дверь и окна? Но чем? Дерьмом?

Или под окнами раскидать?

Но ведь это мой дом! Почему я должен мазать его собственным дерьмом?

Может, коровьей лепешкой?»

– Есть ли у вас капканы? – спросил я, осматривая витрину магазина в Солнечном поселке.

– На медведей?

– На людей.

Продавец хлеба и рыбных консервов с неодобрением посмотрел на мою забинтованную руку.

– Иди отсюдова, – сказал он.

– А если не уйду?

Продавец пожал плечами.

– Капканов нет, есть мышеловки.