Александр Шатайло - Свечи жгу. Стихи

Свечи жгу. Стихи
Название: Свечи жгу. Стихи
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Свечи жгу. Стихи"

Свою новую книгу я заселил множеством коротеньких белых стихотворений. Мне всегда нравились миниатюрные вещи.Их приятно держать в руке. Как нечто монолитное, совершенное.Возможно, это переосмысление творчества,но к тяжёлым блюзам тоже большая любовь.В книге два раздела. Чтоб читателю было удобно. И вообще удобно.Две чаши весов. Пускай они не соревнуются.Душа равномерна.

Бесплатно читать онлайн Свечи жгу. Стихи


© Александр Шатайло, 2024


ISBN 978-5-0062-7089-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

С РИФМОЙ ПО ЖИЗНИ

СВЕЧИ ЖГУ

Душа похожа на свечу,
когда душа тиха.
Я пламя духа различу
в явлении стиха.
Стихи —
святое ремесло —
я часто свечи жгу.
И от души
и я могу
почувствовать тепло.

ВРЕМЯ КНИЖЕК

моей Нэле

выносят мешки
магазины
для мусорных
ранних машин.
а в уличные
корзины
бросают
поверх вершин.
солнце спускается
ниже.
бродит внизу
народ,
купит билетик
трижды,
а рядом —
корзины рот.
туда
и моя пятёрка
летит,
как масло и сыр.
у солнца —
в крови —
гимнастёрка:
солнце боролось за мир.
красный закат,
и рыжий,
жёлтый,
оранжевый он.
город прижат.
и выжат.
осиротел
неон.
мы
всё ниже
и ниже.
солнца тяжёл закат.
время настало
книжек,
с книжками
в спальнях лежат.
я уложился
тоже,
выбрал себе
одну,
ту,
которая мной же
написана
под луну.
нравится книжку
мацать,
нюхать
её листок.
кто-то
делает в двадцать,
а я свою
в полтишок.
будто бы
новой ложкой
хлебаю
старинный супец.
шёл не прямою
дорожкой,
много на мне
колец —
тех, какими
отмечен
самый
обычный пенёк.
солнце
присядет
под вечер:
– дай посижу, Санёк!
только цыганка
гадает
также,
как с давних пор.
и всё опять
совпадает.
руду
забираю у гор.
я – буду!
я, Нэля, поверил,
во всё,
что открылось тебе.
и лучше
европ и америк
хорошие книги
в судьбе!
я буду.
я чую породу.
везёт самосвал
руду.
не знаю,
какого я роду.
не знаю,
в каком я ряду.
но томик <А. Пушкин> возьму
я завтра к бра моему.

ЧЕЛОВЕК ИСЧЕЗ

Жилетка чёрная под стёклышком лежит —
в ней Пушкин падает,
в неё Дантес стреляет.
Пером писать
мне век мой не велит,
и на столе свеча не догорает.
Для современников, для нас,
важны походы по музеям.
Я на диван живой глазею,
а человек – исчез,
хотя и Муза с нами
и Пегас.
Остались строчки —
чувственны, легки.
Осталась осень.
Оголила плечи.
Зима осталась.
Место у реки.
И человек с букетиком замечен.
Но сгинул век.
И шум его живой.
Другими были,
но творили люди.
Всё кануло.
Всё поросло травой.
Всё испарилось.
Словно уточка на блюде.
Не тихо в мире.
Вновь шумы идут.
И даже не ходи к гадалке:
труба зовёт,
в трубу ведут —
и выплюнут у времени на свалке.
И птицы белые, наверно – чайки —
слетятся и чего-нибудь найдут.
Кувшин пустой останется от нас,
а может в нём найдут ещё монеты.
Находим каски ржавые
и пистолеты,
и ветерана слушаем рассказ.
И только поле не меняет цвет —
меняет вид:
фашист не топает по полю.
Машины времени не будет. Нет.
(И хорошо. И с этим я не спорю.)
Но как-то странно исчезает жизнь,
как будто не было событий.
Солдатик мёртвый неизвестно где лежит —
и жизнь ещё полна открытий.
Но столько повидала жизнь,
что в самый раз
концу быть света.
Но ходим по земле,
земля дрожит —
теперь у каждого в руках ракета,
и взрыв страшнее пистолета.

ДОЛГО СПЛЮ

позавидуешь железу
не уложишь спать гранит
я в морскую жизнь не лезу
но там жизнь с утра кипит
нет синхронности с рассветом
и не будет никогда
но хотел бы своим цветом
показаться как вода
и чтоб следом следом следом
отразились облака
но я сплю
ведь я не еду
на поимку судака
подниматься очень рано
это всё-таки почёт
кто встаёт тому в карманы
или в душу бог даёт
ничего ещё не знаю
спит сознание ещё
может в мамонта кидаю
я уже копьё своё
может сам бегу и прячусь
динозавриков страшась
я ребята не ребячусь
хотя есть такая страсть
если спишь ты долго-долго
мир не станет долго ждать
птицы страшные над Волгой
могут вскорости летать
будет мир уже не прежним
будет снова одинок
а ведь сладко
а ведь нежно
я продрых без задних ног
надо мной кричали чайки
и наверно вороньё
и горилла в моей майке
смотрит в зеркало моё

У ПЯТНАДЦАТИ ДВЕРЕЙ

Россия, забери меня в страну,
когда я крепенько засну.
В твою, в мою, короче – в нашу,
верни меня, Шатайло Сашу.
Верни меня, как ты умеешь,
хоть на коне, когда стемнеет.
Хоть на воздушном змее полечу:
ты запусти его – я захвачу!
Но знаешь ты, что лишь во сне
я окажусь в своей стране.
И знаю я – и ты во сне
вернёшь нас всех, кто жил в стране.
Давай заснём. Чтоб как-то поскорей
проснулись – у пятнадцати – дверей.

ВОЗВРАЩАЕТСЯ ЛИЦО

Мне интересен Свет,
что воскресил Христа.
Ему ведь тоже это интересно.
В небесной черни
новая звезда
рождается
погибшей вместо.
Пусть Бог ты.
И в душе ты есть.
Но обо всём
так сразу не узнаешь —
ты остаёшься тем,
кем пребываешь,
но мёртвых звёзд
в тебе
не перечесть.
И новых.
Новых.
Жизнь —
вовек учись.
Сегодня —
музыка органная.
А завтра —
музычка карманная —
достал айфон —
и файлов зашибись!
Сегодня —
меч.
Девятый легион.
А завтра – рёв
и гусеницы танка.
Не знает Бог,
кем станет он,
и не расскажет всё ему цыганка.
А мне сказала:
буду я старик.
Тянуть до гроба буду его лямку.
Но молодой
Исуса лик
так хочется поставить в рамку!
Его представлю.
А себя никак.
Ну разве можно
тухленькой капусточке
лететь в борщец,
что пахнет вкусненько,
и заявлять,
что будет самый смак?
И мы смешны в конце концов.
Какие мы на финише уроды!
Верните девушке лицо,
тупые лепщики природы!
Какой же Свет
вошёл в Христа?
Ведь даже в нём
такого Света нету.
Он не был под землёй,
он не лежал скелетом,
но если гаснет свет…
То будет темнота.
Какая же у Света сила,
чтоб так
гордиться Сыном и Отцом?
Не верится.
Не верится.
Но возвращается лицо,
которое нам молодость
однажды подарила.

ИДУТ К ТЕБЕ

приходит кот
прижмётся ночью
и мне покажется
воочью
что всё живое
все предметы
все звёзды неба
и планеты
ко мне идут
хотят прижаться
в любви
и доброте
признаться

КИСЛЕНЬКИЙ МУРАВЕЙ

сладкая пчёлка
вернулась с медовой трассы —
желудочек полон нектарной массы
отмывает солнышко пальчики от мёда
в очень сладкой водичке
где много народа
в муркином животике
зарождается семья —
но не сладенького хочется —
а кисленького муравья

СНЕЖОЧЕК И ПОДОРВАННЫЙ ДЖИП

А снег…
Он понимает нас,
что мы счастливые,
когда к нему выходим.
Сияющих и тёплых глаз
мы с белизны его не сводим.
А ты,
законченный куркуль,
иди откапывай машину, —
снег не козёл,
не отзовётся на скотину,
бери лопату,
если хочешь сесть за руль.
Рычишь,
и проклинаешь небо,
ты всеми четырьмя
надёжно влип.
Взорвалось небо —
подорвало джип,
но никогда снежочек
гадом не был.

РЫБАЧА НА ДНЕСТРЕ

Бог на нашем пыхтит этаже —
он застрял здесь, на третьей планете.
Остальные взбесились уже:
может просто сидит в туалете?
Пусть сидит наш боженька-бог,
пусть читает наши газеты —
он хотел, он бежал со всех ног,
ведь мы ближе, чем другие планеты.
Но давно бы забыл о том,
и покинул наш дом,
и на мотыке гонял по планетам,
только дело, конечно, не в этом.
Просто плыло по речке дерьмо.
А Господь не рыбачил давно,
взял удилище и макуху в сарае,
и пошёл, на дождь не взирая.
И глотал червячка налим,
но воняли его рассветы,
Бог вернулся с ведёрком пустым,
попросил у мамы котлеты.
Он не спал и смотрел в окно,
ведь хотелось удить всё-равно,
но сначала убрать на планете…
Пересильд, ты не какай в ракете!
Лучше дома в своём туалете
ты смешное включи кино.
Я бы лучше смотрелся в ракете,
потому что ракета – мечта,
я бы к нашей вернулся планете,
сняв на плёнку Исуса Христа!

С этой книгой читают
Третья книга Александра Шатайло без сомнения одна из лучших в современной поэзии.Стихи очень разные по теме и структуре, но очень вдохновенны.«Кряж», «Голубой планеты след», – это такие глубины, на которые не каждая душа спустится.А белые стихи – это не просто верлибр.Саша говорит, что они у него от снега, от любимого снега детства. В котором он купался.И своей третьей книге он дал очень хорошее название.Журавлиное. Крылатое. Поэтическое.
«Первый пар» – это удивительное странствие в мир, лишенный взрослой оформленности и статики. Во вселенную, где равновесие достигается не рифмой и ритмом, не каноном и правилом, но балансированием на кромке синтаксиса, на перепутье образов и смыслов.Перед нами причудливый танец слов, за вязью которых не постмодернистская холодная мысль, не сухой концепт, но беззащитное сердце поэта. Свет сердца, свет внутреннего сокровенного пространства, свет жиз
В этой книге собраны стихи замечательного поэта-лирика, поэта-прозаика, он пишет и о любви, и о природе, о стихах, много стихов религиозной лирикой, гражданской лирикой, о поэтах-шестидесятниках, таких, как А. А. Вознесенский, Р. И. Рождественский, Б. А. Ахмадулина, Е. А. Евтушенко, В. С. Высоцкий, наш классик С. А. Есенин, В. В. Маяковский, а также философская лирика. С. Н. Поздняков начал писать стихи ещё в XX веке, в конце, а продолжает писать
Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.
Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.
В сборник вошло более 150 произведений, созданных в период с 2010 по 2018 годы. Любовь и расставание, полет и падение, жизнь и смерть, развитие и увядание – нашли свое отражение в творчестве поэта. Вы готовы?
Я – преподаватель английского языка. Мои уроки всегда индивидуальны. Мои ученики – только мужчины. А ещё я могу гарантировать, что через шесть месяцев мой ученик будет владеть английским языком не хуже, чем русским. Всё дело в моей методике. У меня нет указки, но есть плеть. У меня нет просьб – только приказы. А за каждый неверный ответ – наказание…
В этой книге собраны лучшие стихи за последние 15 лет с различными жанровыми направлениями: любовная, городская, философская и гражданская лирика.
Некроманты вне закона! Фей Романс — некромантка и вынуждена скрываться от королевских ищеек. В поисках убежища девушка встречает таинственного мага по имени Такер. Они заключают взаимовыгодное соглашение. Только Фей не очень-то хочет выполнять свою часть сделки: чем ближе момент расплаты, тем больше маг начинает вызывать подозрения. А не ведет ли мужчина некромантку прямо в лапы ищеек или, быть может, готовит свою ловушку? Но Фей и так уже попала
На дворе 1580-й год, правление Ивана Грозного на исходе. Десять лет назад по Руси прокатилось страшное упырное поветрие, от которого мертвые восставали и ополчались на живых. Тогда оно отступило, и о нем приказано было забыть: вымарать из всех бумаг и летописей под страхом смерти. Но сейчас болезнь вернулась и грозит поглотить всю Русь без остатка. Максиму Заболотскому, юному сыну боярскому, ставшему по воле Божьей иноком, предстоит столкнуться