Друзей не счесть, для них кумир
Сосед по даче – Авенир.
Хозяйство крепкое – кулак,
Коров доить большой мастак…
Ну, возраст – возраст молодой;
Красив, доволен сам собой;
Лелеет, любит, блин, жену
Одну на век, всегда одну.
Ему всего, лишь, шестьдесят,
Способен мастерить ребят.
Удач и творческих утех,
Большой, большой привет от всех!
09.2010.
Все зовут его «мобильник»,
Модный ныне телефон.
Я зову – «автомобильник»,
Но никак не граммофон.
Мне удобно через спутник
Абонента вызывать.
Передать сынишке мультик -
SMSкой отослать.
Можно лежа на диване
С абонентом говорить,
Можно в бане, можно в ванне,
Можно с ним в театр ходить.
Но с недавних пор, случайно,
Стал тихонько замечать,
Могут все в «трубу» не тайно
Посмеяться, покричать.
Говорят в толпе открыто,
Не стесняясь, от души.
Могут долго и сердито
Обсуждать дела, «гроши».
Могут с видом отрешенным
Жить своим с «трубой» мирком,
Быть чуть-чуть умалишенным
Или просто дураком.
Вдруг внезапно засмеяться
Иль начать слезинку лить,
Или, может даже статься,
Не впопад вдруг говорить.
Раздаются «треньки» всюду,
Мелодичные звонки.
Непонятно лишь верблюду,
Что не всем нужны они.
И не всем приятно слушать
Твой мобильный телефон.
Время спать, а может, кушать,
Но не умолкает он.
Вот автобус быстро мчится,
У людей дремота, сон.
Абоненту не сидится,
Он кричит на весь салон.
Поезд это или лайнер,
Иль метро, кафе, салон.
Он Бетховен, он и Вагнер
Сей мобильный телефон.
Вот такой «автомобильник»
Нужный в двадцать первый век.
Он, как друг и как начальник,
Он, как близкий человек.
04.2005.
Спрос на яйца, отходы, резину,
Спички, соль, на пшено и овёс.
Пополняй, обыватель, корзину,
Пока есть, что купить и есть спрос.
Спрос сегодня на доллары-баксы,
Воздух, воду, таблетки, дрова.
Нет на спрос твёрдой в долларах таксы,
Спрос в деревне рождает молва.
Слух прошёл, что скупать надо спички,
Гвозди, порох, табак, керосин.
На машине, в метро, в электричке
Все спешат с кошельком в магазин.
Спрос, как мода, он быстро проходит,
И теряет народ интерес.
Всё, как было, как будто бы, вроде,
Но исчез покупательский бес!
09.2009.
Читали вы когда-нибудь газеты?
А я всегда сую туда свой нос.
Газеты отражают все моменты,
Дают астрологический прогноз.
А кто прогноз внимательно читает,
Неважно, на неделю, месяц, год,
Тот из газет, конечно, точно знает,
Что впереди нас, очень скромных, ждет.
Возглавит список сверху важный Овен,
Неважно, Влас, Иван он иль Степан.
Прогноз сулит ему банкротство снова,
Намек: баран у нас всегда баран.
В одной газете он – козел упрямый,
В другой – любимчик у чужой жены,
Противоречит пресса, скажем прямо,
Все Овны недруги, друзья, козлы.
Телец, тут ясно, оптом, ближе к телу,
Помогут в этом деле Близнецы,
А если не помогут братья делу,
Накажут осенью ребят Весы.
Рак будет нежиться в любви все лето,
Потом речной попятится назад,
Ему всегда известно все про это,
Он наготове держит свой фасад.
Увязнут в бизнесе сам Лев и Дева,
Помогут разобраться им Весы.
Один прогноз всегда с уклоном влево,
Другой как обе стороны блесны.
Когда уводит в сторону кривая,
За все ответит умный Скорпион,
Не может он попасть в ворота рая,
И ада тоже не достоин он.
Стрелец охотится на Козерога,
А Козерог боднет слегка Стрельца,
Им светит ярко длинная дорога,
Пока не встретят там вдали Тельца.
А с Водолеем сразу все понятно,
Прогноз ему – из крана воду лить,
И говорить при этом очень внятно,
Что надо с Рыбами всегда дружить!
Вот так нам преподносит это пресса,
Противоречащую чехарду.
Такое не придумает Одесса,
Такое не под силу и в бреду!
До сих пор разделение цвета:
Красным зверства не могут простить.
И сживают друг друга со света
Те, кто хочет по-новому жить.
Кулаков всех на Север сослали,
Состоятельных – прямо в Сибирь.
На защиту семей своих встали
Ванька Валенок, Лёвушка Хмырь.
И войной прёт родной брат на брата,
На отца руку поднял и сын.
Уничтожить, сгноить – цель собрата,
Каждый мнит, что лишь он господин.
А затем геноцид, травля слабых,
И в ГУЛАГ красно-белых, цветных,
До окраин Российских до самых –
Так уж принято в царстве у них.
Не прощают обид те и эти
И берут, если можно, реванш.
За разруху никто не ответит –
Наш Российский развал, чисто наш!
Эх, Россия! Куда смотрят Боги?
Натерпелась от жуликов всласть.
И из танков в упор демагоги
Расстреляли Советскую власть!
04.2008.
Красавцы, гордость, крик души
Во много-много этажей.
При входе шумно, верх в тиши
И непривычно для ушей.
Внутри работа, суета,
Привычный оживленный ритм.
Для тысяч граждан США,
Для клерков, будничный режим.
Обычный день, у всех дела.
Стоят две башни-близнецы
Незыблемо, как столп, скала;
Стоят, как добры молодцы.
Одиннадцатое, сентябрь,
Обычный день. Вверху плывет
И вдруг врезается сквозь марь,
В стену гражданский самолет.
Взрыв, крики, пламя, дым и смрад;
Кто жив, кто мертв, переполох.
Там, в вышине, творится ад;
Мир вдруг ослеп весь и оглох.
Беда приходит не одна
И рядом завершил полет,
Лишь чернота в проем видна,
В соседней башне самолет.
Озноб по коже, кто был там,
Кто видел ужас с улицы.
Мгновенье века, шум и гам,
Горели башни-близнецы.
Застыло время, вой сирен;
Крик с высоты о помощи.
Террор, беда, век перемен.
Держава. Время немощи.
Осели дружно близнецы.
Возник и сгинул разом стон.
Живые люди, мертвецы,
Пыль, смрад, жара, бетон.
Покой не предвещал беды.
В руинах тысячи смертей.
И много утечет воды,
Чтоб пережить кошмар тех дней.
10.2005.
Секунду, минуту, и целые сутки
Свербит, колет, щиплет, как в ссадине соль;
Ни дня нет покою, поверь, ни минутки;
Засела и правит коварная боль.
Играет на нервах, проникла мне в душу,
Не спрятать, как страус, от боли свой нос.
Я сам не сдаюсь и не плачу, не трушу,
Хоть боль распрямилась во весь длинный рост.
Засела в мозгу, в позвонках и печёнке;
Владеет всем телом поникшей души;
В тисках зажимает, исчезли силёнки –
Коварство больное в таёжной глуши.
Глаза из орбит вылезают от боли;
Терпеть мочи нет, но ведь надо терпеть;
Терпеть, выбираться из этой неволи,
Не то, можно запросто так умереть.
Сознанье не тухнет, всё вижу и слышу,
Хожу по хозяйству; она, как мозоль –
Сидит, заняла по-хозяйски всю нишу;
Терплю эту адскую страшную боль.
12.2007.
Захожу, словно в старый заброшенный век,
Словно в склеп или чью-то могилу.
Прекращает там время стремительный бег,
Бесполезно показывать силу.
Там грехи отпускают всем тем, кто грешил,
Кто был вором, пройдохой и плутом;
Кто в чиновничьем кресле без дела грустил,
Кто людей своей ложью опутал.
Там прощают невежд и калек, и лохов.
Отпускают грехи без разбору.
Так задумано было из дальних веков,
Может, прав был всевышний, нет спору.
Там, что день – то есть праздник великий, большой;
Там есть вера, посты, послушанье;
Поп без рясы бывает, ну, право, смешной,
Когда мчится в ночи на свиданье.
