Искала стихия Воды в просторах космоса свою судьбу. Ей было холодно и одиноко, так хотелось любви и тепла.
И вот потянуло ее, будто магнитом, к одной раскаленной каменистой планете. «Это предназначение», – поняла стихия и приняла волю судьбы.
А вот планета не приняла.
Она шипела, плевалась лавой, сопротивлялась раскаленным ветром…
– Пошла прочь! Ты всё испортишь! Ты мокрая, холодная, мерзкая… Уходи откуда пришла!
Но стихия Воды не могла уйти.
Ей было больно, всю ее суть жгла раскаленная гневом и злобой планета, заставляла вскипать, испаряться, проливаться отчаянными ливнями… И снова и снова повторять этот путь.
– Жизни из-за тебя нет! – шипела планета. – Ты всё испортила!
Стихия Воды как могла пыталась примириться с нерадушной хозяйкой. Пыталась быть нежной, мягкой, ласковой. Старалась дать жизнь. Растеклась по поверхности лазурными океанами. Плыла по небу веселыми белобокими барашками. Омывала каждую крупинку животворными росами, поливала кроткими и мягкими дождиками.
Ох, как ей хотелось растрепать всё, раскидать шальными штормами! Скрутить водяными смерчами, разразиться грозами…
Но она сдерживалась.
Как могла терпела.
Ведь пообещала себе завоевать любовь неприступной планеты. Стать нужной. Услышать, что с ней стало лучше, чем было без нее. Почувствовать любовь и тепло, а не выжигающую ненависть.
А века летели.
На планете зародилась жизнь.
Она превратилась в прекрасный оазис – цветущий, благоухающий, полный дивных животных и птиц.
Стихия Воды обо всех заботилась, всех питала, для всех старалась.
Планета вроде бы смирилась с ее существованием, но так ни разу и не сказала ни одного доброго слова стихии Воды. А она их так ждала!
Жаждала.
Заслуживала.
Старалась изо всех сил.
Несмотря на цветущий оазис, который она создала на всей планете, стихия Воды ни минуты не чувствовала себя счастливой. Она даже водой себя не чувствовала – текучей, мягкой, расслабленной.
Шли века, и стихия Воды увидела, что что-то с ней происходит.
Что-то не то.
Океаны стали слишком солеными.
Реки иссохли и едва струились в своих некогда могучих и щедрых руслах.
Земли покрылись болотами.
Жизнь на планете перестала быть оазисом.
Жизнь вообще сжалась, попряталась…
Едва-едва вспоминала себя прежнюю.
В какой-то момент стихия Воды поняла: она не может ничего дать. Ей самой нужна помощь…
«Что мне делать? – шептала она в отчаянии. – Я всегда только и заботилась о жизни на этой планете. Отдала всю себя. А теперь? О, что же мне делать… Может, и правда здесь лучше было бы без меня?»
– Опомнись! – вдруг услышала стихия Воды сильный глас с неба, подняла глаза и увидела лик сияющей Звезды, дающей свет и тепло этой планете. – Я позвала тебя, ибо я не справлялась. Просто жара моего сердца не было достаточно для зарождения жизни на моей планете. А ведь она нуждалась в этой жизни не меньше меня…
Звезда вздохнула и продолжила:
– И я попросила космический ветер отыскать тебя. Мне нужна была именно ты – водная, создающая, животворящая стихия. И ветер отыскал тебя. И привел на эту планету. И ты подарила ей жизнь! Как я была тебе благодарна… Как я восхищалась тобой, как полюбила тебя! Но…
Тут Звезда еще тяжелей вздохнула:
– Что-то пошло не так. Океаны стали слишком солеными – им не хватало мятежных штормов. А реки измельчали – им не хватало отчаянных ливней. Всё застоялось в природе без звенящих напряжением гроз, стало затхлым, заболотилось, загнило. Да ты и сама чувствуешь, не так ли?
Стихия Воды ужаснулась:
– Так это всё я?!
– Ты. Ты, жизнь дающая, но и жизнь забирающая. Выбирай, что дальше будет.
Стихия Воды впервые в жизни разрыдалась бесконечным, всё омывающим ливнем. Потоки лились, срывались с неба стеной, обрушивались с кипящим воем на землю, рыдали громами.
Долго бушевала стихия, а потом притихла, опустошенная, но будто бы обновленная.
– Как я могу всё вернуть?
– Вернуть что было, не выйдет, – покачала головой Звезда, – да и надо ли? Новое создашь, настоящее! Я помогу. Жди особого дня.
Стихия стала ждать.
И дождалась!
В день трескучих морозов и сильных ветров полился на нее с неба поток силы. То была благодать – благословляющая и пробуждающая, в самые глубины проникающая, структуру меняющая, суть исцеляющая.
Она принимала их – океанами, реками, озерами.
Водами явными и скрытыми, водами чистыми и замутненными.
Каждой каплей своей принимала.
И почувствовала обновление каждой клеточкой. Прожила. Приняла. С собой взяла. И понесла.
К жизни новой.
Жизни иной.
В мире с собой.
Цельной.
Живой.
Жизнь дающей.
К истокам ведущей.
Силу творящей.
Омывающей.
Очищающей.
Всякой.
Разной.
Грозой звенящей.
Штилем разливающейся.
Дождями моросящей.
Потоками стремящимися.
Штормами кипящими.
Радугой сверкающей.
Росой, всё оживляющей.
Талой чистой водой.
Просто собой.
Живой.
Я на месте своем.
Я нужна.
Жизни говорю: да!
Спасибо.
Я жива.
19.01.2022
Волчонок скулил и жаловался маме:
– Болит! Ой, как болит… У-у-у-у-у-у-у…
– Где болит? – добрый голос волчицы успокаивал, давал уверенность.
– Вот тут! Лапа.
Волчица лизнула протянутую лапу.
– Отчего болит?
– Не зна-а-а-ю-ю…
– Сильно?
– Колет. Больно. Когда становлюсь на нее.
– Давно?
– Недавно началось.
– А что ты делаешь? Как на боль реагируешь?
Волчонок растерянно взглянул на мать и сел, поджав хвост.
– Вслушиваюсь в боль.
– Зачем вслушиваешься?
– А вдруг там что-то не так? Страшно.
Волчица кивнула, подошла ближе, прижалась мягким теплым плечом к сыну.
– Как думаешь, когда ты боль страхом своим питаешь, что будет с ней?
У волчонка округлились глаза:
– Вырастет?
– Ну, вырасти, может, и не вырастет, да силы наберет, еще приходить будет. Чтобы подпитаться.
– А как же тогда быть? Не обращать внимания?
– Что ты. Твоя боль – это часть тебя. Внимание ей твое нужно, но внимание разным может быть – не только со страхом.
– А с чем?
Волчонку стало любопытно, он даже заерзал от нетерпения.
– Как боль твоя выглядит?
– Как большой шар, который вот-вот взорвется.
– Он напряжен, этот шар?
– Очень!
– Что его раздувает изнутри?
– Ему страшно. И обидно.
– На кого обижается?
– На братьев, – вздыхает.
Волчица лизнула снова лапу волчонка и предложила:
– Закрой сейчас глаза, достань шар из лапы и поговори с ним. Скажи ему, что он хороший. Скажи: «Ты очень-очень хороший, я не буду тебя пугать, обижать никогда не буду. Я буду защищать тебя – никому в обиду не дам».
Волчонок, закрыв глаза, тихонько повторял слова за матерью. А волчица продолжала:
– А еще скажи: «Ты у меня очень сильный и смелый. Я горжусь тобой. Ты у меня молодец. И я разрешаю тебе быть молодцом. Тебе не нужно больше копить обиду. Можешь прямо сейчас выпустить ее и стать свободным».
