Он поменял три пачки сигарет. И я поняла, что с ним будут проблемы. Мужчина за сорок, выше ста восьмидесяти сантиметров, вес примерно сто пятьдесят килограмм. И он был абсолютно трезв.
Наконец покупатель выбрал сигареты и достал карту.
– Мужчина, у нас нет оплаты по карте. Перед вами написано.
Он ударил ладонью по прилавку и заявил, что это мои проблемы.
– Что вам нужно? – спросила я, – вы хотите конфликт?
Это ему тоже не понравилось.
– Слишком умная? – спросил он.
Ситуация складывалась не самая радужная. На часах около восьми вечера. Сосед, тот что печет лаваши и который обещал нас защищать, уже ушел. Вечер выходного дня.
– Улыбайся мне, – тихо сказал он с улыбкой маньяка, – тебя что не учили, как надо обслуживать клиентов?
– И когда мы успели перейти на «ты»? – мрачно спросила я.
– Ну извините. Давай, принимай оплату. Я не уйду.
– Мужчина, выйдите. Павильон закрыт.
– Магазин ты не закроешь, пока я отсюда не уйду. А я не уйду.
Вошла женщина и купила молоко. Он молчал и делал вид, что рассматривает витрины.
Как только мы опять остались одни, он перешёл к оскорблениям. Говорил спокойно и монотонно, никакой внешней агрессии.
– Мужчина, выйдите, – я повторила это несколько раз, – иначе я вызову полицию.
– И что ты им скажешь? Что я такого сделал?
На этом моменте в павильон зашёл знакомый покупатель.
Он сразу понял, что происходит что-то не то.
– У вас все в порядке? – спросил он, глядя на меня.
Пара секунд ушли на то, чтобы попытаться сформулировать проблему. Я растерялась, а этот псих среагировал мгновенно. Он развернулся и абсолютно естественно произнес:
– Да нормально все, братан. Мы тут по семейному решаем. Видишь, какая у меня жена? Ну накосячил я. Так я же не отрицаю. Извиниться хочу. А она видишь у меня какая? Делает вид, что вообще меня не знает. Зая, ну я же люблю тебя! Вот при нём прям говорю, как есть… – добавил он, обращаясь уже ко мне с виноватым видом.
У меня челюсть отвисла. Мужчина развернулся и вышел.
А он схватил меня за запястье и прижал руку к прилавку.
– Не трогай! – сказала я, – идиот, на тебя три камеры смотрят и пишут каждое твое действие. Убери руки!
Но разумеется камеры не могли зафиксировать степень сжатия и боли,
– А что я такого делаю? – спросил он спокойно, сжимая ладонь – я что не могу подержать за ручку женщину, которая мне понравилась?
Взгляд его изменился. Только этого не хватало, подумала я. Как сбить мужчину с такого неуместного настроя? Нужно заговорить о его маме. Поэтому стиснув зубы, я спросила:
– Кстати, как поживает ваша мама?
– Мама? – он разинул рот, – при чем тут моя мама?
Но мою руку отпустил. Я схватила мобильник.
– Как бы ваша мама отнеслась ко всему происходящему? – спросила я тоном интервьюера, набирая номер 112.
Прошло примерно тридцать минут с того момента, как этот покупатель переступил порог. Оставалось чуть более полутора часов до конца смены. Дверь была открыта. И ни один человек больше не вошёл за это время.
Я позвонила в полицию.
У таких как этот псих фирменная фишка в том, что они довольно долго не делают «ничего такого». Всё время что-то происходит, а по факту предъявить нечего.
Поэтому для полиции я существенно преувеличила происходящее. Заявила, что покупатель предположительно находится в состоянии наркотического опьянения, пытается зайти за прилавок, оскорбляет, угрожает и т. д.
– Ждите, – сказала диспетчер, – к вам приедет первый освободившийся наряд.
– Ты что, в ментовку позвонила? – развеселился он, молча выслушав наш разговор с диспетчером – а ты знаешь кто я такой?
Он принял многозначительный и загадочный вид.
«Господи, пусть это будет не мент», подумала я.
– Ты знаешь такого-то? – психопат назвал имя и фамилию, – знаешь кто он, тут, у вас? – он назвал должность, – это мой старший брат. Сейчас твои менты приедут и еще извиняться передо мной будут. Хочешь на это посмотреть?
Я решила позвонить директору.
– Как хорошо, что ты позвонила, – произнес директор замогильным голосом, когда наконец взял трубку.
– Вы знаете этого человека? – я перечислила данные старшего брата.
– Ну да… вроде знаю, – растерялся директор, – послушай, у меня кажется с сердцем плохо. Лёля, мне страшно.
– Карен, успокойтесь и опишите по-быстрому что там у вас происходит?
Он описал.
– Это не сердце. У вас сахар упал. Срочно измерьте уровень сахара в крови. И прекратите пить, если пили. Еще не хватало, чтобы вы сознание потеряли.
Я положила трубку и на всякий случай напомнила психопату про три работающие камеры.
Он решил сменить тактику. И деликатно постучал по витрине, за которой я находилась.
–Я был не прав. Прости меня, – сказал он красивым мужским баритоном, – правда… Я козел, я знаю. Просто ты мне понравилась. Сразу как тебя увидел, голову потерял. Ну не умею я с женщинами…
Меня у тому времени била дрожь, и зубы стучали так, что наверное он слышал.
– Я не хотел тебя напугать, – продолжал он, – дай мне всего один шанс. Если тебе что-то не понравится, я сразу уйду.
Я молча перемещалась от одного конца прилавка к другому и посматривала на окна. Он тоже посматривал, и я сделала вывод, что с полицией он все таки блефует.
– Я так не могу, – заявил он, – выйди сюда. На минуту выйди! Я понимаю, что ты мне не веришь… Один последний шанс можешь мне дать?
По закону, если посторонний человек зашел за торговый прилавок, это приравнивается к попытке ограбления. Достаточно для заявления. Он это знал. Или чувствовал интуитивно.
– Хочешь, я тебе куплю что-нибудь? – предложил он, – да есть у меня налик. Вот, смотри, – он достал пачку пятитысячных купюр, – Иди, покажи, что ты хочешь. Шампанское есть у вас? Мороженое? Торт хочешь? Шоколад? Ну?
Он улыбнулся.
Никто и никогда не имитирует ненависть, злобу и агрессию. А вот дружеское расположение, раскаяние, эмпатию, понимание и даже любовь такие как он имитируют легко, часто и очень успешно.
Он предпринял попытку внедриться в сознание. Как клещ.
– Ну я же тебе нравлюсь. Я вижу. Я всегда чувствую, когда нравлюсь женщине, – заявил он.
– Даже не пытайся думать в этом направлении, – пресекла я его.
– А ты посмотри на меня. Неужели совсем ничего во мне не нравится?
– Абсолютно ничего.
– Ну ты же сама себе сейчас врешь. Ладно мне, но себя зачем ты обманываешь?
Не дождавшись ответа, он произнес классическую фразу любого психопата.
– Я хотел по-хорошему. Но ты сама не захотела. Так что ты мне выбора не оставляешь.
У меня у самой к этому моменту уровень сахара упал до нуля. Я сделала себе кофе. С сахаром.
– Думаешь, я боюсь зайти туда? – он кивнул на прилавок, – да запросто.
