Я сам себя загнал в смертельном беге,
Едва дышу, и пена на губах.
Я рвусь вперёд, как на войне к победе,
Не замечая жизни впопыхах.
Хочу быть честным –
Заставляют воровать.
Хочу сказать –
Так затыкают глотку,
И вечно врут, и подливают водку.
1
Иду как все, в сплошном загоне,
Как все, не думая зачем,
Пока в болоте не утонем
Или не сгинем насовсем…
.
2
СВОБОДНОЕ ПАДЕНИЕ
Пролог
Будильник зазвонил в самое неподходящее время. Игорь
нащупал в темноте кнопку отключения. Опять наступила тишина.
Несколько мгновений он лежал неподвижно. На душе оставалась
какое-то приятное тепло… Да, это был сон, какой-то очень
приятный сон. Игорь силился вспомнить, что ему снилось, но
остатки сна бесследно исчезли под громкую трель будильника.
Раздосадованный, он осторожно, чтобы не потревожить спящую
жену, выскользнул из-под одеяла. Нащупав в темноте тапки, крадучись, вышел из спальни. Светка пришла под утро после
вызова. Такая собачья работа – акушер-гинеколог. И почему всем
приспичит рожать именно по ночам? Неужели не хватает дня? И
эта декабристка тоже… чуть что, бежит в свой роддом. Как будто
кроме неё некому принять очередные роды. Да ещё за такую
зарплату… Дождётся, заведу любовницу.
Он ворчал про себя, всё ещё силясь вспомнить сон, но
безрезультатность злила ещё больше. Надев спортивный костюм и
накинув старенькую куртку, он прихватил ведро с мусором и
вышел из квартиры. Первый этаж имел свои преимущества: два
шага – и ты на улице. Поставив ведро, Игорь закурил. На дворе
конец ноября. Лужицы затягивал хрупкий лёд. В воздухе пахло
морозцем. Всё говорило о приближении зимы. И только дубки, осенние цветы, стояли как оловянные солдатики, не сломленные
первыми заморозками. Поёжившись, Игорь сделал очередную
затяжку и, взяв ведро, пошёл в сторону помойки. Его взгляд
привлёк свет, пробивавшийся сквозь щели теплового коллектора.
Вот ещё напасть! Недавно там поселился бомж. Видимо, будет
зимовать. Его злило это соседство. Не ровен час заберётся в
квартиру или сопрёт магнитолу из машины, которую он ставил под
окнами. И все спокойны! Всем наплевать! Вот когда обчистят
квартиру, тогда завопят. Куда все смотрели! Где была милиция! А
сейчас – моя хата с краю… Авось, не меня…
3
Игорь подошёл к помойке, выбросил мусор и ещё раз глянул
в сторону теплового коллектора. И вот он тоже как и все. Молчит.
А почему ему сейчас не подойти и не прогнать в шею этого
опустившегося типа? Почему он должен ждать милицию? Игорь
повернулся и пошёл в сторону коллектора. В конце концов, эти
бомжи уже не люди, а полузвери. Ведь у человека есть руки, ноги, голова. Всегда можно заработать кусок хлеба. А эти попрошайки
просто не хотят работать. Дармоеды! Нашли кусок хлеба на
помойке, бутылки пустые сдали – купили пойла. И весь смысл
жизни. Была бы его воля, он бы создал специальные лагеря для
этих типов. За колючую проволоку, под автоматы на работу. Он
подходил к двери теплового коллектора, накручивая себя всё
больше и больше. Перед самой дверью он был полон решимости
выгнать этого бомжа со всеми его пожитками. Игорь поставил
ведро, чтобы руки были свободны. Вдруг бомж вздумает
сопротивляться. Сильно дернул дверь теплового коллектора на
себя. Неожиданно в глаза ударил яркий свет. Нет, это не был свет
от лампочки. Глаза резанул ярко-белый свет. Внутри всё было в
белом. Стены выбелены белой известью, в углу кровать, сделанная
из каких-то досок, застелена ярко-белой простыней. Вместо стола
ящик – тоже под белым куском материи. На ящике поменьше, тоже
в белом, сидел тот самый бомж. Это был мужчина
неопределённого возраста. Длинные седые волосы, борода и усы, теплая душегрейка, на ногах обрезанные валенки. Одежда была
чистой, волосы аккуратно причесаны. В одной руке он держал
красивую чайную чашечку, во второй бутерброд с сыром.
Несколько мгновений Игорь и бомж молча смотрели друг на друга.
Затем бомж, с трудом проглотив кусок бутерброда, негромким
голосом спросил:
– Вы, наверное, пришли меня прогнать?
Игорь растерялся. Он был буквально ошарашен увиденным.
Яркие белые краски, идеальная чистота внутри. Чистый и
ухоженный старик…
– Да нет, что вы, – он поперхнулся – Я пришёл спросить, может, вам что-нибудь нужно, – голос Игоря задрожал.
Он стоял в проёме двери без движения.
4
– Спасибо… у меня всё есть, – с облегчением ответил бомж.
И видя, что Игорь не уходит, добавил: – Да вы присаживайтесь. – Он
подвинул Игорю ящик, застеленный чистым белым куском материи.
Игорь присел, удивлённо рассматривая жилище.
– Хотите чаю?
– Не откажусь, – ответил Игорь растерянно, осматривая всё
кругом.
Бомж достал из сумки такую же красивую чашку, из которой
пил сам. Старик напоминал ему его дедушку Лёвку из далекой
украинской деревушки. В детстве он каждое лето отдыхал в
деревне. Там жили его бабушка и дедушка. Чистый, опрятный, движения неспешные, голос мягкий. Только он почему-то смотрел
всё время вниз, как бы боясь Игоря. Он так и ходил по каморке, смотря себе под ноги.
– Чай у меня знатный, сам травы собираю всё лето и осень.
Потом схроны делаю и в лесу, и в городе… – старик махнул рукой.
– Если вдруг что сопрут, чтобы запас был. А без чая мне никуда, он
и тело греет, и здоровье лечит, и душу успокаивает.
Бомж говорил тихо, почти нараспев. И почти всё время
улыбался… Движения были плавными, спокойными. От этого
Игорю тоже стало как-то спокойно. Он отхлебнул чай. Запахло
ароматными травами.
– Вкусно, – сказал он и с благодарностью взглянул на бомжа.
– Ой, извините, не представился, Николай Павлович Зацепин, в простонародье – Рак.
– Почему Рак? – Удивился Игорь.
– Вообще Рак-отшельник. Потому что один, ни с кем из
наших не общаюсь. Поэтому прозвали Рак-отшельник. А сейчас
просто Рак. Многие имени моего не знают, всё больше погоняло. –
Бомж улыбнулся, искоса, несмело взглянув на Игоря.
– Чисто как у вас, – Игорь пил горячий чай маленькими
глотками.
– Чистоту я всегда любил. В прошлые годы у меня везде
порядок был – и в доме, и в цеху. Правило было: рабочий день на
полчаса раньше закончим, чтобы порядок на рабочем месте
навести. Премия была специальная – за чистоту. Ну а дома – это
отдельная история. Всё было белым; и мебель, и стены, даже цветы
5
белые разводил. Люблю белый цвет – цвет непорочности, душевной чистоты. – Мечтательно закончил Николай Павлович.
Понемногу Игорь приходил в себя, рассмотрел жилище
своего нового знакомого: оно не походило на обиталище
опустившегося человека. Напротив, всё говорило о том, что хозяин
– человек чистоплотный и образованный. Говорил он правильной
речью, без матерщины, выговаривая каждое слово. Только взгляд
его был какой-то испуганный, обречённый. Казалось, что он всего
боится.
– Извините, Николай Павлович, я вам вопрос неприятный
задам. Можно?
