Леди Джулиана Теллант не помнила своей матери. Ей было всего четыре, когда та сбежала с любовником, и маркиз Теллант приказал убрать портрет своей заблудшей жены из гостиной.
– Девочке трудно расти без матери, – когда-то сказала маркизу тетушка Беатрис, но Бивел Теллант посмотрел на свою сестру, как на деревенскую дурочку, и ответил, что у ребенка есть слуги и гувернантка. Чего же больше?
В тот летний день, после обеда, Джулиана скучала над уроками французского, который пыталась вдолбить в нее мисс Берти, и бесконечно упрашивала гувернантку выпустить ее на свет божий. В конце концов та сдалась. Джулиана поскакала вниз по лестнице, не обращая внимания на несущиеся вдогонку указания взять пляжный зонтик и вести себя как подобает.
Дверь голубой гостиной была приоткрыта, и она услышала голос отца на фоне звяканья чайных приборов. Редкий случай – Эшби-Теллант почтила своим присутствием тетушка Беатрис.
– Да, я нашла Мэрианн. Она живет в Риме с графом Кальциони, – ответила старая дева на вопрос маркиза. – Она спрашивала о детях, Бивел.
Тот что-то проворчал.
– Она, без сомнений, хотела бы приехать в Англию повидать их, но это, естественно, невозможно.
Маркиз снова что-то проворчал. Наступила пауза.
– Я слышала, что Джосс отлично себя зарекомендовал в Оксфорде, – живо сказала Беатрис. – Я удивлена, что ты не отослал в пансион и Джулиану тоже. Уверена, она была бы отличной ученицей. Ты же знаешь, как она стремится тебе угодить.
– Я был бы рад отослать ее в школу, но это будет бесполезная трата времени, – отозвался маркиз. – Я уже однажды сделал это, как ты, Трис, предлагала, и посмотри, что получилось! Эта девочка такая же безнравственная, как и ее мать.
Беатрис выразила свое неодобрение:
– Не могу поверить, что ты готов так легко осудить Джулиану и поставить на ней крест, Бивел. Да, тот случай в школе был неприятным…
– Неприятным? Чтение французской порнографии? Нет, он был скорее возмутительным. Беатрис, пожалуйста…
– Это едва ли можно было назвать порнографией, – спокойно возразила Беатрис. – Несколько сомнительных книжечек, которые одна из девочек контрабандой протащила в пансион… Кроме того, если бы Джулиана действительно заинтересовалась подобными книгами, ей не пришлось бы идти дальше твоей библиотеки!
Маркиз что-то проворчал, и на этот раз очень зло.
Джулиана прижалась ухом к приоткрытой двери.
– Ну, и всегда остается брак, – глубокомысленно произнесла Беатрис. – Конечно, пока она еще очень молода и ветрена, но уже через пару лет…
– Как только ей исполнится семнадцать, она выйдет замуж – и делу конец, – раздраженно заявил маркиз.
– Будем надеяться, – сухо ответила Беатрис. – Но ведь для Мэрианн это не стало «концом», а, Бивел?
– Мэрианн была распутной, – холодно отозвался Бивел Теллант. – Она потеряла счет своим любовникам. Да и ребенок из того же теста, Трис. Ты еще попомнишь мои слова. Она плохо кончит.
Они продолжали разговаривать, а Джулиана отошла от двери. Она повернулась и поплелась на улицу через главный холл, выложенный черно-белыми мраморными плитками.
Она пересекла подъездную дорожку и ступила на тропинку, что бежала мимо лаймовых деревьев к лугам и заканчивалась у реки. Джулиана шла медленно, и мысли ее были вялыми, тягучими. Она не понимала, почему отец всегда стремился отослать ее. Сейчас, похоже, чтобы ему угодить, ей надо выйти замуж, и как можно скорее. Джулиана решила, что, может, у нее и получится. Она знала, что хорошенькая. Но внутренний голос подсказывал, что, даже если она сможет сделать это и еще чуть-чуть, отец все равно не будет ею доволен. И никогда ее не полюбит.
Джулиана стала пробираться сквозь заросли тростника, обрамлявшие реку. Рядом находилось большое озеро, берега которого закрывали свисающие ветви ивы. Джулиана отодвинула ивовую занавесь и проскользнула в золотистый сумрак.
Но там кто-то был. Когда глаза привыкли к темноте, она увидела, что с песка вскочил мальчик и стал вытирать руки о бриджи. Высокий и худощавый, соломенно-желтые волосы, лицо, усеянное юношескими прыщами. Джулиана замерла и уставилась на него. Он походил на сына фермера или, может быть, кузнеца-подмастерья.
– Ты кто такой? – снисходительно поинтересовалась она. Она слышала, что таким тоном тетушка Беатрис разговаривает со слугами, и подумала, что мальчик поведет себя как они.
– Мартин Давенкорт, к вашим услугам, мэм. А вы?…
– Леди Джулиана Теллант из Эшби-Теллант, – ответила Джулиана.
Мальчик улыбнулся. У него была очаровательная улыбка, ямочки на щеках затмевали уродливые прыщи. Джулиана внезапно заинтересовалась солнечными бликами на озерной воде.
– Леди из поместья собственной персоной! – произнес он и жестом показал на россыпь камней – остатки старой мельницы, которые виднелись в высокой траве. – Не хотите присесть со мной, миледи?
Джулиана опустила глаза и только сейчас заметила в траве книгу, страницы которой теребил легкий ветерок. Там же виднелись какие-то схемы и рисунки, а рядом с ними – карандаш и листки бумаги. В высокой траве среди камней валялись какие-то деревяшки, веревки и гвоздики.
Джулиана уставилась на книгу и бумаги. Она смутилась от такого явного доказательства его социального статуса. Ей стало неловко.
– Вы не из деревни! – возмутилась она.
Мартин Давенкорт удивленно раскрыл глаза.
«Очень красивые глаза», – подумала Джулиана. Зеленовато-голубые, в обрамлении темных густых ресниц.
– А я разве говорил, что я из деревни? Я временно живу в Эшби-Холле. Сэр Генри Лис – мой крестный.
Джулиана медленно двинулась к нему.
– А почему вы не в школе?
Мартин ответил ей извиняющейся улыбкой:
– Я болел. Я вернусь туда в конце лета.
– В Итон?
– В Харроу.
Джулиана опустилась на траву. Она взяла один из странных деревянных брусков, что там валялись, и повертела его в руках.
– Я пытаюсь построить военное укрепление, – пояснил Мартин, – но никак не могу подобрать для стены правильный угол. Математика не самая сильная моя сторона…
Джулиана зевнула.
– Господи, математика! Мой брат Джосс такой же. Только и знает, что играть в солдатиков и строить всякие укрепления. Просто скука смертная!
Мартин присел около нее на корточки:
– И какие же игры нравятся вам, леди Джулиана?
– Я уже выросла из детских игр, – пренебрежительно ответила она. – Мне уже четырнадцать. Через несколько лет я поеду в Лондон подыскивать себе мужа.
– Прошу прощения, – извинился Мартин; в его глазах сверкнули искорки. – Но все-таки совсем ни во что не играть, по-моему, очень тоскливо. За какими же занятиями вы проводите время?
– О, за танцами, за игрой на фортепьяно, за рукоделием… – Джулиана затихла. Такое перечисление звучало как-то жалко, несерьезно. – Но сейчас, как видите, я ничем таким не занимаюсь, – тихо добавила она, – и мне приходится развлекать себя самой.
