– Москва, Москва… да сдалась мне ваша долбаная Москва! – крикнул в сгущающиеся сумерки высокий четырнадцатилетний парень, шагая по скованному ранним льдом озеру. – Дали хотя бы школу закончить! Я не хочу ни в какую Москву! Слышите, не хочу!!! – сжимая кулаки и угрожающе поднимая их к безмолвному, хмурящемуся небу, заорал он.
– Хочу, хочу, хочу, – насмешливо пропело в ответ эхо, отраженное тесным сосновым строем, намертво вросшим в берег.
– Да пошли вы все!!! – со злостью резанул он ладонью ни в чем неповинный воздух и топнул ногой.
В этот момент послышался угрожающий хруст, который мгновенно выдернул Стаса из мира грез. Из—под ног черной молнией вырвалась трещина, взламывая застывшую поверхность озера. Неожиданно Стас оказался на льдине, которая под его тяжестью начала крениться. Сердце парня бешено заколотилось, глаза округлились от ужаса. Он отчаянно пытался поймать равновесие, но непослушные ноги скользили и разъезжались в разные стороны. Тут льдина вздыбилась на ребро, Стас потерял опору и оказался в студеной воде. Глыба льда с обломанными острыми краями устрашающе нависла над ним. Еще мгновение и крышка ледяного гроба захлопнется.
Стас сделал отчаянный рывок, пытаясь приблизиться к краю полыньи, но напившаяся воды одежда начала тянуть его вниз. Он, что было сил, заработал ногами. Руки судорожно дергали как назло заклинившую молнию пуховика. Наконец та поддалась, и разодранная куртка скользнула в пучину. В эту самую секунду льдина дрогнула, и начала медленно опускаться. Стас в ужасе вцепился окоченевшими пальцами в застывшую поверхность озера. Сделав отчаянный рывок, он выкарабкался из воды и откатился в сторону. В этот момент огромная льдина с грохотом закрыла полынью, напоследок обдав лежавшего неподалеку парня холодной волной.
«Фу, кажись, жив», – тяжело дыша и сплевывая попавшую в рот воду, подумал Стас и закрыл глаза.
Немного отдышавшись и успокоившись, он по—пластунски пополз к берегу. Почувствовав под собой припорошенную ранним снегом землю, Стас с трудом поднялся на ноги. Прячась за деревьями и держась кромки леса, в котором затерялся их военный городок, он побежал в сторону дома, трясясь от холода и пережитого ужаса. Мороз крепко прихватил мокрую одежду, которая сковывала движение.
Через четверть часа запыхавшийся и вконец обессиленный Стас был напротив четырехэтажного кирпичного дома. Оглядевшись, он зашел в подъезд и, с трудом, поднялся на второй этаж. Остановившись перед дверью своей квартиры, Стас запустил руку в карман брюк, где нащупал связку ключей.
«Хорошо хоть, что положил ключи в джинсы, а не в куртку. А то бы пришлось бежать на работу к матери или чего хуже к отцу», – поежившись, подумал он.
Трясущейся от холода рукой Стас долгое время не мог попасть ключом в замочную скважину. Наконец тот скользнул в узкое отверстие. Замок щелкнул, дверь отворилась, и Стас оказался внутри небольшой двухкомнатной квартиры. Порядочно повозившись с заледеневшими шнурками, он, наконец, снял в коридоре ботинки и, оставляя за собой мокрые следы на желтом линолеуме, добрался до ванной комнаты. Открыл горячую воду и подставил под струю посиневшие от холода ладони. Через минуту в пальцах появилось приятное покалывание. Стас с трудом стянул с себя начавшие оттаивать джинсы и свитер и запихнул их в стиральную машину. После чего забрался в набирающуюся ванну. Усевшись поудобней, он закрыл глаза и впал в забытье.
– Стас! – вырвал его из полудремы резкий мужской голос.
Стас вздрогнул и открыл глаза.
«Неужели родоки так рано вернулись?» – с досадой вздохнул он.
– Стас! Я к кому обращаюсь? Почему вода в коридоре? – требовательно спросил отец.
– Пап, плохо слышно. Сейчас домоюсь, расскажу.
«Блин, – подумал Стас. Надо было сначала пол вытереть. И как им объяснить, где куртка?»
Открывать родителям правду не хотелось.
«Все равно не поймут. Отец сто пудово начнет орать, говорить, что нечего шляться, где ни попадя. А мать будет кивать головой и поддакивать ему, даже если думает по—другому», – подумал он.
Все ничего, он бы справился, если бы не давившая тоска от того, что скоро придется покинуть свой мир, друзей, школу.
Выйдя из ванной он тут же натолкнулся на скрестившего на груди руки отца. Тот, не моргая, строго смотрел на вытянувшуюся за последнее лето худощавую фигуру сына, ожидая вразумительных объяснений. Густые чуть рыжеватые усы шевелились под большим мясистым носом, что говорило о том, что отец не в лучшем расположении духа. Из кухни вышла мать и встала рядом с отцом. По сравнению с ним она казалась маленькой и хрупкой. Мать прятала серые глаза за толстой диоптрией слегка затемненных очков.
– Ну, в общем… – промямлил Стас.
– Переходи от общего к частному, – отрезал отец.
– Я на озеро ходил. Хотел перед отъездом еще разок там побывать. Оно уже подо льдом. Я на него наступил. Он не выдержал меня, проломился, и я оказался в воде. Вот…
Мать охнула, прикрыв рот рукой. Отец, буравя Стаса недоверчивым взглядом, ожидал окончания истории.
– И что дальше? – спросил он замолчавшего сына.
– Ну, я выбрался и бегом домой. Правда… – виновато глядя в пол, замялся Стас. – Куртка потонула.
– Говорил тебе, – повернулся отец к матери, – нечего было покупать ему новую куртку. А ты? В Москву едет, надо приодеться… и в старой мог бы еще походить. Только деньги на ветер выкинули, – недовольным голосом проворчал отец и пригладил пышные усы. – Иди к себе, собирайся, – бросил он сыну, поворачиваясь к нему спиной. – Стой, – приковал его к месту голос отца. – И смотри, не вздумай мне заболеть перед отъездом.
«Фу—у—у! Кажись, пронесло в этот раз!» – облегченно вздохнул Стас, закрывая за собой дверь в комнату.
На следующий день, возвращаясь со школы, Стас в задумчивости остановился на лестничной площадке. Он поочередно переводил взгляд со своей двери на соседнюю. Пару минут потоптавшись в нерешительности, Стас, наконец, шагнул в сторону соседской квартиры и надавил на кнопку звонка. С той стороны послышались звуки незамысловатой трели, к которой присоединились торопливые шаги.
– Иду, бегу! – пропел из глубины квартиры приглушенный женский голос, и дверь широко распахнулась.
– Стас?! Рада, что ты зашел попрощаться! Проходи! – пригласила его войти невысокая пожилая женщина, закутанная в русский шерстяной платок.
– Галина Викторовна, вы уже все знаете!?
Тонкая оправа очков скользнула вверх по переносице. В сапфировых глазах сверкнули озорные огоньки, и Галина Викторовна нежно улыбнулась.
– Стас, в нашем городке новости распространяются быстрее, чем рождаются. Да ты раздевайся. Пойдем в кухню, будем пить кофе. Или может тебе чайку сделать?
