Многое пережил старый дом, утопающий в зелени сада и вековых лип на дальней улочке провинциального городка. Почти врос в землю от горя. Уходил в землю не только дом, уходили безвозвратно в землю, также его обитатели, и снова распрямлялся дом от новых жителей, которые пристраивали, к нему что-то, надеясь прожить в нем еще, потому что жить им больше было негде.
Вот и в этот вечер, судя по громким голосам, назревала в жизни очередная буря. И опять сутулился дом от тревожных ветров, которые проносились мимо его окон, а может, останется так навсегда, похоронив под собой надежды его обитателей.
– Что ты делаешь, Надюша? – говорил в отчаянье Федор, обращаясь к дочери, ты просто ставишь крест на жизни! А тебе только восемнадцать лет!
– Пап, может, я сама буду решать, что мне делать?! Твои права на меня закончились в шестнадцать лет!
– Все?! Могу уходить? – вспылил Федор.
– Да откуда ему знать, дочка, про любовь?! Он ведь и меня сроду не любил, – вступилась мать.
– Я знаю,– ответила Надя, – Да, ладно, пап, я же не слепая!
– Да я …– Федор задумался от неожиданности. – Я, может, только ради тебя и жил!
– Вот это и плохо! – неожиданно спокойно ответила Надя,– ты думаешь, мне было хорошо, когда я уже лет с двенадцати чувствовала, что вы друг друга не терпите. Живешь вместе зачем-то ради меня. Да лучше бы вы разошлись. Я бы вас лучше по отдельности любила. Все равно вас вместе в этом доме не было!
– Клава! Ты слышишь, что она говорит? – Федор посмотрел на жену.
Клава сидела молча. Потом грузно встала со стула и ударила дочь по лицу.
– Пошла вон! – с какой- то тихой ненавистью произнесла она.
– И пойду! Что вы думали, я всю жизнь буду с вами жить? И замуж выйду! И ребенка рожу!
И Надя хлопнула дверью.
Сидели молча. Потом Клава протянула к Федору руку, накрыла его ладонь.
– Понимаешь, – тихо сказал Федор, – оказывается, я всю свою жизнь профукал!
– Зачем так, Федя? Ну, не влюбился в меня, жили – то хорошо! Разве с другой тебе было бы лучше?
– Не знаю, – ответил Федор, – не было другой!
… Другая была. На заре его юности. Так давно, что, кажется, что и не было.
Но была. В другом большом городе, где Федор учился в институте, и после него пришел в проектный институт, заниматься промышленными объектами.
Звали ее Вера, она была из его института, но сблизились они только на работе. Ну, как сблизились?! Просто вместе были на работе, и иногда в обед встречались в ближайшем кафе, в общем можно сказать – дружили. И было, зачем дружить. Они просто смотрели на этот мир одинаково.
Месяца через три, когда они прогуливались до Вериного дома, она вдруг сказала:
– У меня родители уехали. Зайдем?
Федор от неожиданности оторопел.
– Ну да! – подтвердила Вера, – что мы с тобой все за ручку ходим,– и совершенно спокойно предложила:
– Федь! Сходи в аптеку. А то мне презервативы стыдно спрашивать!
Что творилось с Федором, не описать словами!
Он, конечно, не был мальчиком, но чтобы вот так спокойно начать сразу эту тему, такое с ним было впервые. К тому же он уже месяц, как был влюблен по уши и носил Веру в своей душе, как драгоценность, боялся к ней прикоснуться!
А тут вот так, прямо: Федь, сходи за презервативами.
– А ты меня любишь? Спросила Вера, когда он обнял ее, войдя в спальню.
– Очень, – честно ответил Федор. – А ты?
– Ты мне нравишься, – тоже честно ответила Вера. И укусив его за ухо, прошептала: Раздевай скорей, а то передумаю!
Федор в эту ночь просто угорал от любви. Он перестал понимать, где кончается секс и начинается любовь, и наоборот, а потом, сколько сейчас времени и сколько раз они этим занимаются.
В комнате летало огромное, поглотившее их облако безумной любви, из него сверкали молнии, и лежала Вера, откинувшись на подушки – Что это ты со мной сделал!?
– Тебе плохо?– встревожился Федор.
– Мне хорошо! – неужели ты меня так любишь?!
– Еще больше! – подтвердил Федор. – Просто сил больше нет, сейчас передохну я немного.
– Не надо! – испугалась Вера. – Просто лежи и говори:– Я тебя люблю!
Федор говорил до утра. Уснули вместе.
Следующие два месяца Федор был совершенно счастлив. Он посвятил ей не только свою любовь, но и жизнь, которую теперь они с Верой проживут вместе.
Родители, конечно, вернулись. И Федор с Верой вечера любви проводили, где угодно – в кинотеатрах, в парке, у друзей, если те отдавали на пару часов ключи от своих квартир.
– Ну, нужно уже на что-то решаться! – думал серьезно Федор.
Но тут Вера пропала. Нет! Не сказать насовсем, но они почти перестали встречаться.
– Живу у подруги, – туманно объясняла она Федору. – Я спасаю ее от суицида!
Федор беспокойно ждал, когда подруга или покончит с собой, или выздоровеет.
Наконец, Вера назначила встречу, на которую пришла с парнем в летной форме с погонами старшего лейтенанта.
– Познакомься, – сказала Вера парню,– это Федя, с которым я встречалась до тебя. Он хороший мальчик.
Летчик насмешливо посмотрел на Федора и произнес: – Извини, парень, но я ее очень люблю!
– Я выхожу замуж, – сообщила Вера, – отпуск у нас кончается, и мы должны вернуться в воинскую часть.
Она подошла к Федору и поцеловала.
– Прости. Но я его тоже очень люблю!
– А я? – не зная, что сказать спросил Федор.
– А ты мне просто нравился.
Она задумалась:
– А потом, он – орел! А ты нет. Он летает на истребителе, истребители летают быстро. Вот он меня быстро схватил и увез. Я счастлива!
***
Прошла осень, засыпая желтыми шуршащими листьями дорожки парка, по которым когда-то прогуливались они с Верой, прошла зима, окончательно засыпая сугробами воспоминания о той неистовой любви, растаяли в весенних лужах те чувства, которые так неожиданно появились в жизни Федора.
Он не искал Веру, она ни разу не обрадовала его ни письмом, ни эсэмэской!
Она же сказала: «Я счастлива!». Как в этом счастье вспоминать о чем-то другом!
Федор вернулся к обычной жизни, в которой, конечно, были и девушки, и закадычные друзья, и новые планы на жизнь и на будущее.
К тому же появился и первый серьезный большой проект на работе, за который он впервые отвечал сам.
Название вроде не солидное, завод по выращиванию шампиньонов. Но, во-первых, производство это покрывало двенадцать процентов потребности пищевой промышленности страны. Во-вторых, проекта этого в стране не было. Все приходилось делать с нуля.
Проект был готов. И Федор, как авторский надзор, стал ездить в эту глухомань –районный городок в двухстах километрах от Москвы, чтобы лично контролировать правильность установки оборудования на строящемся заводе.