ГРОУЛ
Настороженный взгляд. Приоткрытые губы. Раскрасневшиеся щеки. Бледная кожа. Она была похожа на фарфоровую куклу: большие голубые глаза, волосы цвета горького шоколада и кремово-белая кожа; хрупкая красота, то, к чему я не должен был прикасаться, потому что мои покрытые шрамами руки привыкли к грубости и жестокости. Пальцами обхватил ее запястье; ее пульс бился так отчаянно, словно птичка, попавшая в клетку. Она пыталась бороться, пыталась быть храброй, пыталась причинить мне боль, может быть, даже убить меня. Неужели она и впрямь надеялась, что у нее что-то выйдет?
Надежда… она делала людей глупыми, заставляла их верить во что-то за гранью реальности. Я же давно искоренил привычку питать надежды. Знал, на что я способен. Она надеялась, что сможет убить меня. Я же знал, что мне под силу убить ее. В этом не было сомнений.
Я провел рукой по мягкой коже ее шеи, слегка обхватив ее пальцами. Ее зрачки расширились, но я не стал давить, лишь едва касался. Ее пульс бился под моей грубой ладонью. Я был охотником, а она – моей добычей. Я был тем, кто пришел за своей наградой. Вот почему Фальконе отдал ее мне.
Мне нравилось все, что причиняет боль. Мне нравилось причинять боль другим. Я наклонился так, что мой нос почти коснулся нежного участка кожи у нее за ухом, и втянул в себя воздух. К цветочному аромату примешивался едва уловимый запах пота. Страх. Его я тоже почувствовал. Я не мог больше противиться своим желаниям. Да мне и не надо было теперь. Никогда больше. С ней больше никогда. Моя. Она принадлежала мне.
Я прижался губами к ее разгоряченной коже. Ее пульс трепетал под моими губами, когда я целовал ее в шею. Паника и ужас отбивали бешеный ритм у нее под кожей. И это привело меня в состояние крайнего возбуждения.
Ее взгляд встретился с моим. В нем промелькнул проблеск надежды… проклятой надежды. Глупышка… В ее взгляде читалась неприкрытая мольба о пощаде. Она не знала меня, не знала, что все человеческое во мне умерло давным-давно. Милосердие – последнее, о чем я думал в тот момент, когда своим взглядом клеймил ее тело.
КАРА
Когда я впервые встретила его, он был одет не так, как раньше. На нем был стильный черный костюм, скроенный таким образом, что в нем он становился похожим на одного из нашего круга. И несмотря на то, что слои дорогостоящей ткани скрывали его многочисленные татуировки, они не могли скрыть его истинной природы. Он был опасным и диким зверем. Тогда я и подумать не могла, что ближе, чем кто-либо другой, познакомлюсь монстром, который живет в его душе. Не предполагала… что это перевернет всю мою жизнь с ног на голову. Что это изменит меня до неузнаваемости.
* * *
– Поверить не могу, что они позволили тебе пойти с ними, – пробормотала Талия. Я отвернулась от зеркала, чтобы взглянуть на нее. Она сидела, скрестив ноги, на моем стуле, одетая в свои видавшие виды спортивные штаны, а ее длинные каштановые волосы были собраны на макушке в беспорядочный пучок. Ее растянутая выцветшая футболка с дырками и пятнами, привела бы нашу мать в ярость. Талия мрачно улыбнулась, проследив за моим взглядом. – Ты же в курсе, что мне особо не для кого здесь наряжаться.
– Существует разница между тем, чтобы не наряжаться, и тем, что делаешь ты, – сказала я с оттенком неодобрения в голосе. На самом деле я не злилась на сестру за то, что она носила видавшую виды одежду, но я знала, что ее единственной целью было разозлить маму. Причем таков был вероятный сценарий развития дальнейших событий, учитывая склонность нашей матери к перфекционизму и привычке все преувеличивать. Но чего я правда не хотела, так это того, чтобы ее настроение испортилось незадолго до начала бала. Потому что тогда я останусь в проигрыше. Угадайте, кого мама выбирала мишенью для своих колкостей? Уж конечно не папу. У мамы была склонность принимать все слишком близко к сердцу, когда Талия или я совершали, по ее мнению, промахи.
– Я лишь хочу донести свою точку зрения, – сказала Талия, слегка пожимая плечами.
Я вздохнула.
– Нет, ты ведешь себя мелочно и по-детски.
– Вообще-то, я и есть ребенок, причем слишком маленький для светского раута в особняке Фальконе, – повторила Талия, подражая тону матери.
– Это мероприятие для взрослых. Большинству пришедших туда будет больше восемнадцати лет. Мама права. Тебе не с кем было бы поговорить, и кому-то пришлось бы присматривать за тобой весь вечер.
– Мне пятнадцать, а не шесть. А ты всего на четыре года старше меня, так что не веди себя как взрослая, – возмущенно сказала она, поднимаясь со стула. Пошатываясь, она направилась в мою сторону и посмотрела мне прямо в глаза, в ее взгляде читался вызов. – Это наверное, ты сказала маме не брать меня туда, потому что знала, что тебе придется присматривать за мной. Ты боялась, что я опозорю тебя перед твоими такими идеальными подругами.
Я нахмурилась.
– Ты ведешь себя нелепо.
Но чувство вины вспыхнуло во мне из-за слов Талии. Я не уговаривала маму заставить Талию остаться дома, но и не очень упорно настаивала на том, чтобы моя сестра присоединилась к нам. Талия была права. Я боялась, что вынуждена буду застрять с ней на весь вечер. Мои подруги терпели ее, когда мы встречались у нас дома, но сам факт, что им пришлось бы ошиваться на официальном приеме в компании с девушкой на четыре года младше их, не привел бы их в восторг. Вечеринка у Фальконе всегда означала шанс встретить подходящую пару, а необходимость нянчиться с сестрой своей подруги фактически сводил такой шанс на нет. Мне же хотелось, чтобы этот вечер стал особенным.
Должно быть какая-то из этих мыслей слишком явно отразилась на моем лице, потому что Талия усмехнулась.
– Я так и знала. Она развернулась на каблуках и вышла из комнаты, хлопнув дверью так сильно, что я не могла не поморщиться.
Я вздохнула, затем повернулась к своему отражению, в последний раз проверяя макияж и прическу. Мне довелось просмотреть немало обучающих видео бьюти-блогеров, чтобы убедиться, что я правильно сделала дымчатый макияж глаз. Все должно было быть идеально. Мать была суровым критиком, но Триш с Анастасией были еще хуже. Они бы наверняка заметили, если бы я подобрала не тот тон теней для век к своему платью или если бы моя рука дрогнула, когда я наводила стрелки. Именно их пристальное внимание к моей персоне всегда служило мощным стимулом подходить к своему образу со всей тщательностью. Они были причиной того, почему я всегда была в тонусе. Для чего же еще нужны друзья.
Мое платье было темно-зеленым, а тени для век всего на несколько тонов светлее. Идеально. В последний раз проверила маникюр на наличие трещин, но ногти тоже выглядели безупречно. Они были покрыты нежным темно-зеленым лаком. Я несколько раз разгладила подол платья, чтобы он идеально облегал мои колени, затем снова пригладила волосы и убедилась, что ни одна заколка не выпала.
