Лос-Анджелес. 10
сентября 2019 года. Полночь.
В полночь жители
гигантского курортного города не спят, а собираются в ночных клубах, ресторанах
и кафе, чтобы приятно провести время. Вот и Хината Саито — молодая женщина
двадцати трёх лет, яркая экзотическая красотка сидит на кожаном диванчике в
ночном клубе, хотя хотела бы находиться сейчас в другом более тихом месте. Юбка
красного шелкового платья, в кои-то веки не короткого, а длиной почти по
колено, как алая кровь заливает чёрную кожу дивана. На длинных стройных ногах
надеты босоножки, состоящие из тоненьких бордовых ремешков, которые не скрывают
кроваво-красный лак педикюра. Кисть с маникюром такого же агрессивного цвета
небрежно, расслабленно свисает с подлокотника диванчика. Громкая музыка
отдаётся у неё внутри грохотом ударных инструментов. Разноцветные лучи мечутся
по танцполу, создавая перекрестья цветов. Молодые люди рвано дёргаются в этой
пёстрой сетке под долбящие по ушам басы. Ей совсем не нравится здесь, но Джим
ходит именно сюда, поэтому и ей приходится. Он считает, что здесь много полезных
болтливых мажоров, а также глупых красивых девушек. Джим Дэвис — самоуверенный,
умный, богатый и чересчур красивый мужчина, тридцати лет. Он уверен, мир
вращается вокруг него, а иногда и падает к его ногам.
— Как тебе тот? —
громко спрашивает Хината у Джима, стараясь перекричать музыку, взглядом
указывая на излишне весёлого молодого человека.
На самом деле этот
парень ей безразличен, как и Джиму — просто у него такая игра, и Хината
вынуждена её поддерживать. Дэвис сидит рядом с ней, его дорогой костюм отливает
стальным цветом в тёмно-синем освещении. Он лениво поворачивается в сторону
юноши и недовольно произносит:
— Дорогая, я что,
должен всё делать за тебя?
Глаза Джима чёрные и
бездонные, как самая глубокая впадина в мире. Когда смотришь в них, то по коже
невольно бегут мурашки, а где-то в животе оживает противный и липкий холодок
страха, словно стоишь на краю пропасти и рискуешь в любой момент сорваться. Но
это не мешает ему быть невероятно привлекательным. Ей, при каждом взгляде на
Джима, приходится признавать этот факт. Хината даже иногда думает, что он
ненастоящий, потому что настолько красивых мужчин просто не бывает: его
огромные выразительные глаза обрамляют чёрные длинные по-девичьи изогнутые
ресницы, линия губ настолько чёткая, что кажется нарисованной, у него гладкий
высокий лоб и брови с изломом. Чёрные волосы всегда уложены и зачёсаны назад на
манер Рэтта Батлера из фильма «Унесённые ветром».
— Это ты мне скажи,
что ты думаешь об этом глупом мальчишке, отец которого владеет сетью магазинов
одежды в этом городе, — выдаёт, как бы невзначай, полную информацию Джим и
брезгливо морщится, глядя, как объект его оценки выходит на танцпол и начинает
дёргаться так, словно его ударило током.
Хината откидывает
голову на покатую спинку дивана и гладкие, тяжёлые, блестящие волосы, словно
шёлк текут по кожаной обивке. Дэвис ещё и невероятно умён и наблюдателен. У
Бога явно дрогнула рука, когда он создавал Джима, поэтому Господь и отсыпал
этому мужчине всего не в меру. Другого объяснения она не видит. Она точно
знает, что в данную минуту многие из девушек, которые сидят за барной стойкой и
потягивают разноцветные коктейли через трубочку, засматриваются на ширинку брюк
Джима с желанием стянуть с него брендовую вещь от Армани, а потом расстегнуть
пуговицы на рубашке от Гуччи. Но повезёт только одной, и, скорее всего, той,
которая сейчас пышной упругой попой, затянутой в кожаные короткие шорты,
подпирает барный стул, пожирая Дэвиса глазами. Её яркие пухлые губы уж очень
яростно обхватывают бедную соломинку, которая болтается в высоком стакане. И как
тут Хинате удержаться и не подразнить глупышку?
Хината, слегка
улыбнувшись, наклоняется к Джиму, тут же утопая в прохладных, горьковатых,
немного пряных травяных нотах его парфюма. Она всегда легко узнаёт эту марку —
«Скандал» от Жана—Поля Готье. Название очень подходит Дэвису, потому что
большинство скандалов в «Городе Ангелов» происходит благодаря ему, вернее, он
их организует, но никогда не участвует, оставаясь в тени. Серый кардинал
криминального мира никогда не бывает сам на сцене, но он всегда является
режиссёром спектакля. Она едва касается губами его шеи и шепчет на ухо:
— Так укажи мне на
кого-нибудь достойного, — при этом Хината краем глаза с удовольствием
наблюдает, как на лице девушки, которая сидит за барной стойкой, проступает
чувство досады, и она, бросив соломинку, обиженно надувает яркие губки.
Становится ясно, что она здесь впервые: завсегдатаи в курсе того, что они не
любовники. Хинату радует то, что она не
в его вкусе, потому что несмотря на красоту Джима, не воспринимает его, как
мужчину, с которым хотела бы прожить всю жизнь: слишком уж он опасный, странный
и непредсказуемый.
Она не в первый раз составляет ему компанию на этом диванчике:
если Дэвис предлагает пойти с ним в клуб, то ему не стоит отказывать или могут
быть проблемы: Джим обидчив и злопамятен. Хината не понимает, зачем он
приглашает её? Кто она для него: эскорт в виде красивой женщины, забавная
игрушка, товарищ по игре? Или ему просто нравиться пользоваться её зависимостью
от него? Скорее всего последнее, так как Дэвис обожает власть и контроль, и
жесткого расправляется с теми, до кого не доходит: кого им надо бояться в этом
городе.
Хината всегда точно знает, кого выберет Джим. Почему его
выбор — глупенькие Барби: Хинате не дано понять. Зачем такому умному мужчине
глупые куклы? Но ей ли придираться? За глянцевой оболочкой Джима Дэвиса,
отливающей золотом, как новогодняя подарочная упаковка, скрывается очень
опасный человек, и очень нужный ей для того, чтобы клан Якудза, снова обрёл
своё влияние в этом богатом городе. Криминальные группировки всех мастей
разрывают Лос-Анджелес, и Хинате поставлена тяжелая задача подвинуть этот хаос
и занять лучшие позиции. А Дэвис — тот бог, который способен вознести кого-то,
либо уничтожить. И насколько удачно Хината сможет согнуть спину перед этим
божком зависит: будет ли Якудза жить или же её вытеснят из этого города. Такая
зависимость от милости Дэвиса иногда её по-настоящему пугает.
Она ловит недовольный
взгляд Джима в ответ на поцелуй:
— Этим ты меня не
проймёшь, дорогая, — говорит он, но всё же приобнимает её и ласково шепчет на
ушко по слогам. — Включай свои мозги.
Хината усмехается про
себя, чувствуя его ладонь на своей талии:
«И всё же ты уйдёшь с
той, у которой на лице написано, что дальше таблицы умножения она в школьной
программе не продвинулась».
