[Элли сейчас]
Извозчик был нанят прямо на вокзале за пол-ювенала и оказался пьяницей и пройдохой. Долго возил кругами по Вулонскому лесу, в окрестности которого Элли попала впервые и совершенно не ориентировалась по местности. Иногда, в каком-нибудь особенно глухом уголке пути, оборачивался и зыркал на молодую девушку сальными, блестящими глазами, дышал в морозный воздух чем-то высокоградусным и неприятным. Кэб сильно скрипел всем своим промерзшим кожаным телом, пах случайными ночными пассажирами.
Но ничего, вывез.
Правда, завидев издали, что большие кованые ворота с витиеватым вензелем «Т» заперты на огромный замок, лохматый мужик заартачился, ждать, пока кто-то появится и откроет, отказался, начал требовать денег. Элли уже и сама была рада от него избавиться, поэтому сунула в грязную заскорузлую ладонь обещанную плату, потрепала унылую лошаденку по холке и осталась сиротливо стоять на снегу в компании своего огромного чемодана.
Пока ждала, чтобы извозчик скрылся за поворотом, осмотрела забор. Судя по размаху ограды, поместье Торнтонов занимало значительную площадь, и его владелец вполне мог себе это позволить. Элли подула в озябшие ладошки (перчатки бы сейчас, да хорошие, на меху), подмигнула нахохлившейся вороне, дернула ближайшую еловую ветвь за пучок иголочек и полюбовалась на снежный дождик, осыпавшийся искрящимся пухом. Снежный дождь – каково, а? Все же тут, за городом снег другой, рассыпчатый, ароматный, пахнущий мечтами, совсем не чета мерзкому жидкому месиву на мостовых под равнодушными ногами.
Ворота надежно крепились к большим кирпичным столбам. С трудом, пыхтя и бормоча под нос любимое ругательство папаши Йозефа, Элли подтащила чемодан к одному из столбов, слегка присыпала снегом для устойчивости. Черная тяжелая громадина ей не нравилась, обычно она предпочитала аксессуары полегче и поизящней, но тут уж ничего не поделать. Убедившись, что никто не смотрит, Элли подоткнула длинную черную юбку и ловко перелезла на территорию Торнтонов. На морозе голые пальцы слегка прилипали к железу, она морщилась, но терпела.
Спрыгнув, отряхнула ладошки, огляделась.
Славно.
По обеим сторонам дороги, ведущей к особняку, ввысь тянулись стройные корабельные сосны. Темно-коричневая кора была шершавой и наверняка терпко пахла смолой. Элли вспомнила, как в детстве жила на краю похожего хвойного леса и как вкусно было жевать янтарные капельки, собранные со стволов. Улыбнувшись мыслям, она бодро зашагала вперед, проваливаясь в рыхлый снег по щиколотку.
Сапожки у нее были крепкие, добротные, но такие же некрасивые, как и чемодан. Ничего, если повезет – ненадолго. Прежде всего, нужно оценить обстановку, все понять. «Все» – это, конечно, главное: получится ли у нее с лордом Торнтоном то, чего бы хотелось. Если получится, то дальше и уродец-чемодан, и «вдовьи» сапожки станут неважны.
Идти было красиво: несмотря на то, что на территории особняка сохранили лес в его первозданной красоте, в этом совершенстве дикой природы все же проглядывала рука искусного ландшафтного мастера. Вот между деревьев мелькнула белая мраморная беседка, словно затерянная здесь еще со времен праотцов, хотя наверняка новехонькая и созданная по индивидуальному проекту. Вот на опушке с другой стороны открылась горка, сложенная из камней, на которых поблескивала наледь. Летом, в жаркий день, тут, пожалуй, прохладно и влажно благодаря ручейку, вяло текущему по мху на валунах.
Вдали показалось высокое светлое строение, площадка с неработающим по случаю зимы фонтаном, припорошенные снегом живые изгороди и клумбы. Элли мечтательно прикрыла глаза. «Дорогая моя, единственная мисс Чарминг, – идеально твердым почерком писал лорд Торнтон на тонкой рисовой бумаге с личным вензелем в уголке, – я жажду той секунды, когда воочию увижу вас».
– И я жажду, – тихонько пробормотала она, распахивая теперь ресницы и в полном восторге оглядывая роскошный Торнтон-холл, жемчужину Вулонского леса. – Вы, милорд, даже не представляете, как.
Из писем лорда ей уже было ясно следующее: он молод, холост и никогда не был женат, звезда столичных салонов, уставший от светской жизни лев, который наконец решил остепениться и ищет супругу «не услаждающую взор, но согревающую душу».
– Не услаждающую взор, понятно? – напомнила себе Элли и поглубже затолкала густые, цвета черного дерева, локоны под неказистую шерстяную шапочку. Если Торнтон хоть вполовину так же хорош, как писал о себе на рисовой бумаге, шапочка отправится на помойку в компании чемодана и сапогов.
Остановившись, она вынула крохотное зеркальце, которое по привычке всегда носила в кармане, и придирчиво оценила себя. От свежего морозного воздуха щеки раскраснелись, глаза блестели. «Чудо как хороша!» – сказал бы любой, кто увидел бы Элли сейчас, но она недовольно нахмурилась и поджала губы. Затем наклонилась, зачерпнула снега и изо всех сил потерла свое хорошенькое лицо. Кожа тут же побелела, веки сонливо опустились. Слишком много мужчин в жизни Элли оказывались падки на ее внешность, и никакого счастья ей это не принесло. Нет уж, теперь она решительно собиралась переквалифицироваться в категорию «согревающих душу».
В тяжелые парадные двери полагалось стучать железным кольцом, торчащим из пасти львиной морды, но на стук никто не явился. Потоптавшись на пороге, Элли толкнула створку, и та на удивление оказалась открытой. Из недр старинного дома пахнуло теплом и едой. Вновь оглядевшись и справедливо решив, что не хватало еще замерзнуть на улице и в такой важный день свалиться с простудой, она вошла внутрь.
К особняку наверняка прилагался слуга, который должен был в прихожей собирать у гостей верхнюю одежду, но навстречу Элли по-прежнему никто не вышел. Тогда она сама скинула шубку и шапочку, сняла сапоги. Ноги в теплых шерстяных чулках приятно утонули в толстом ворсе ковровой дорожки, на стенах мягким светом сияли золоченые светильники.
На столике красного дерева кто-то оставил шахматную доску. Элли приблизилась, зачарованно погладила кончиками пальцев фигурки. Одна половина – из чистого золота, другая – из оникса, и все такие красивые, что Элли едва пересилила желание запихнуть пару штучек в карманы. Она тряхнула головой, отгоняя дурное наваждение, и сосредоточилась на расстановке фигурок. Похоже, игра началась, но зачем-то была оставлена здесь в самом своем начале. Улыбаясь, Элли сдвинула пешку на ход вперед, а затем, воодушевленная невинной шалостью, вскинула голову и смело пошагала в сторону гостиной.
В камине жарко пылал огонь, весело трещали поленья, еще несколько штук про запас лежали рядом на специальной подставке. В углу подмигивала разноцветными игрушками праздничная ель. На столике сервировали напитки и легкие закуски. Кто-то проявил большую заботу о том, чтобы гостье было уютно, а еще Элли понравилось, что слуги не крутятся под ногами и не простреливают ее со всех сторон чопорными взглядами. Почему-то ей всегда казалось, что в домах лордов все слуги как один – чопорные и сразу же начнут презирать ее. Нет уж, растопили камины, позаботились, чтобы в особняке сохранилось тепло, наготовили еды впрок – и до свидания. Без них теперь будет даже лучше… романтичнее, что ли.
