В бескрайних просторах в поисках края души…
Есть женщины, у которых есть клеточка под названием «талант любить». Чаще всего они бывают несчастны, но, как Ваньки-Встаньки, тут же поднимаются и открывают свое сердце навстречу новой любви. Каждый раз они клянутся, что это их последняя любовь. Это иллюзия. Для них любовь никогда не будет последней, потому что они рождены для этого, и эта клеточка занимает очень большое место в их мозгу. © Эдвард Радзинский!
А спокойствие рвется к ночи,
Когда солнце уходит спать.
Накрывает вот так, между прочим,
Заставляя меня скучать.
Кто-то выдумал маятник Фуко,
И качает двоих по Земле.
Протяни одобрения руку,
Позови меня в тишине.
Запах прошлого так дурманит,
На часах уже скоро пять.
Стая слов и мысли восстаний,
Мне себя уже не занять.
В Унисон: замени, не парься,
Клином клин вышибай скорей.
Не умею, без любви и счастья,
Ставить шах на чужих королей.
Накрывает обычно сильно,
Раз, и сразу тебя в лоскутки.
И уже одна в квартире,
Собираешь разбросанные куски.
Молча смотришь в потухший экран,
200 дней молчит телефон.
Не страшны шахиды и Афганистан,
Этот мир тобой обречён.
Покидают любимых два раза,
Превращая сердца в дуршлаг.
Неподвластно мне сердце и разум,
Вековая прописка, а Ты – мой кишлак!
Он
Ты представь на секунду жизнь, —
В той, которой нет меня.
Потерялся, забылся, сник,
Забрала чужая земля.
Она
Ты представь на секунду дом,
Где заброшенный белый рояль.
Под увядшим цветочным крыльцом,
Недосказанности вуаль.
Непременно же надо ждать,
Под обломками бытия.
Пусть не просят, но надо ж дать,
Все тепло извергая в тебя.
И повсюду, где ты касался,
Где горела под нами земля.
Знаю, верю, за нас старался,
На двоих все печали деля.
А ругался, конечно, за дело,
И топились слезами луга.
Слово с жалом меня задело:
«Не любил тебя никогда».
Я тебе бесконечно рада,
Не бегу от семи холмов.
И не строю сама преграды,
Для тебя набираю очков.
Только сильно я покалечилась,
Об титановое ребро.
Что надумала пока лечилась:
«Подойди, обниму ещё».
Ведь и не были мы женаты,
Не читали над нами акафист.
Но так близко и мы же на ты,
Что слились, как чернило и лист.
Вот и вновь несуразные вещи
Твержу… Умолкаю, не слушай.
Я с базара несу разные вещи,
Приходи, отдохни… покушай!
Он
Не вернуться, увы, назад,
Я забылся в глухой пустоте.
Повидавший жестокий ад,
Дай приткнуться к твоей доброте.
Я грехи искупить готов,
И от боли с тоской выть.
Я закрою на семь замков,
Лишь бы ты не смогла уплыть.
По проточенной воде,
По глубоким слезам твоим,
Остуди меня в этой беде.
Видишь, гордость и я горим!
И теперь на любом пути,
В темноте, где и дико мне.
В этом мире все дороги – ты:
«Я прошу, иди ко мне…»
Тихую грусть заменять на веселый смех.
Не держать, проходящее мимо.
Стать сильнее, ведь в слабости свой грех,
Оно делает менее любимым.
Относится легко ко всему, с простотой,
Грусть с тоской попадают в немилость.
И советы: займись ты уже собой,
Любуйтесь – наконец-то свершилось.
А вот лучше всего: я умею любить —
Так любить, что и многим не снилось!
Я умею теперь наслаждаться и жить,
Наконец-то, к переменам сердце решилось.
Мои черти меня побаиваются,
Вдруг подготовила новый обряд.
Тихо так, в уголках пристраиваются,
Собирая ополченский отряд.
Я призываю все силы на помощь,
Мне в амбразуру одной не пройти.
Сдавайся, что прячешься, жалкий чертеныш, —
Это царство мое, я пришла на него взойти.
МЫ С ТОБОЙ ПО РАЗНЫМ КОНЦАМ
Мы с тобой по разным концам,
Только я у тебя в плену.
И не верю уже в чудеса,
Проиграла давно войну.
Добровольно иду на казнь,
Достаю из груди кинжал.
Если долго кого-то ждать,
То весь мир становится мал.
Рассыпается вся броня,
Полетели и принципы в прах.
Ты один мне дороже всех,
Мой любимый болезненный страх.
Ты возьми все мои стихи,
Для тебе я готова отдать.
Только б нежно касаться руки,
И ладони к губам прижать.
Мне бы пару секунд тепла,
Чтоб не верить в плохие дни.
Ты же видишь, сама пришла.
Проиграла! Убей, не тяни!
Лесом пахнет повсюду,
И ступая по сырой земле.
Я уйду, в этом мире не буду,
Рассыпая на память шлейф.
На деревьях застывшая хвоя,
Тишина, как на дне колодца.
В первый раз мое сердце не ноет,
В первый раз проживу без солнца.
Издыхаю последнее слово,
Мертвой жизни посмертный фанфар.
Я разрушила адское логово,
Что тянуло меня назад.
До опушки ещё далеко,
На пути глухой туман.
Впереди совсем не легко,
Позади жестокий обман.
Разбежались лесные звери,
Волк таится, не смея рычать.
Я стучу, открывайте двери,
Наступил свободный октябрь.
Новый друг, что встречает в пути,
Обещает: «Я не раз Очарую тебя».
Громких слов кричать, погоди.
Постарайся не разочаровать меня.
На вокзале сегодня тихо,
Никому никуда не надо.
Время движется как черепаха,
А в душе сгустился осадок.
На столе все осталось с ночи,
Не допитая чашка, вчерашний багет.
Мы спешили с тобой очень,
Будто это последний билет.
И стоит одиноко в тумане,
Твой десятый на первом пути.
Я с тобой поеду, можно?
Забери меня, не давай уйти.
На перроне глухом, бездыханном —
Чемоданы стучат по земле.
Я тебя поцелую, хочешь?
Дай прижаться к твоей руке.
В расстоянии нет ведь силы,
А разлука сплошное горе.
Обниму тебя так сильно,
Дай побыть немного с тобою.
Гордость моя наружная,
Доля же вся по полочкам,
Не уж то совсем ненужная,
Скрытая по серым улочкам.
Правила всем одинаковы,
Кушай, работай и спи.
А между строчек знаковых,
Свершаются моменты любви.
Столько проверено временем,
День не позднее ночи.
Засеянное гнилым семенем,
Не прорастает из почвы.
Ватными пальцами трогаю,
Щупаю сердце в боку.
Что же ты такая строгая,
Судьба на тридцатом сроку.
Скоро холодный декабрь,
Год мне добавит к летам.
Только бы не было зябко,
И не пробило к вискам.
Осень размажет листья,
Грязь нас утопит сполна.
Я любви смогла научиться,
Горький опыт мне и седина.
Доктор наук нелюбви с почётом,
Мастер спорта по самообману.
С легкой руки взошла на эшафот,
Ну же палач, бросай сердце в яму.
Что же ты плачешь, глупый старец,
Кончай, в одиночестве на пустыре.
Я не могу к нему прикасаться,
Разве возможно сильнее горе.
Дайте коснуться губами иконы,
С морем проститься, небес лазурит.
Стыдливо склонились кроны,
Даже у деревьев сердце болит.
Я не могу больше слышать запах,
Что покоем и страстью объят.
Пятый пройден, я в шестых кругах,
Дантовы черти меня благословят.
Вот бы отбросить все излишки,
Не зарекаться любить до гроба.
Но ведь пахнешь родным слишком,
Разве можно хотеть не трогать?
Никому о тебе не скажу,
Да и то за мной не замечено.
В уголке аккуратно сложу,
Остатки души искалеченной.
И от злости ругаюсь внутри,
Что такая совсем неразумная.
Ведь по телу всему кандалы,
Приковала себя безумная.
Я на фото твою смотрю,
Пробираюсь мурашками.
Разве можно солнцу по утру,
