Вы знаете, что у каждой
планеты есть сердце? И я не знал. Даже если бы знал, что
с того? Это было бы просто информацией к размышлению
и не более. Это знание не способно ни спасти, ни уничтожить. Оно
просто есть, как факт, как истина.
Но, вы знаете, что сердце
планеты ‒ это не просто кусок каменной глыбы, скрытый глубоко
в её недоступных недрах? Оно живое и способно чувствовать: любить,
сострадать, беспокоиться или ненавидеть и пылать жаждой мести.
И тогда во Вселенной рождается смысл любого существования или
события. И зная это, вдруг ясно осознаешь, что ничто неслучайно.
Неслучайным было наше путешествие, неслучайным было то, что произошло
с каждым из нас. И даже закончившись в одной реальности,
оно продолжится в другой, и так до бесконечности. Что-то в глубине
простого человеческого сердца подсказывает, что это именно так. И мы,
счастливые своим неведением, летим навстречу судьбе, летим туда, где нас
не ждут. Может и хорошо, что мы даже не догадываемся о той
ловушке, что уже приготовлена для нас. Ловушке, о которой мы, возможно,
так никогда и не узнаем…
«Шёлковый путь» приближался
к системе Сириуса.
Участники экспедиции сами дали
такое название кораблю, надеясь, что таким образом обеспечат себе спокойное
путешествие. И долгое четырёхлетнее путешествие действительно
оказалось без каких-либо непредвиденных сложностей. Это было двухъярусное
разведывательное судно, оснащённое всем необходимым для комфортной
жизнедеятельности экипажа. На первом ярусе располагались лаборатории,
а во втором жилые отсеки и командный. В состав экспедиции
входило восемь человек.
Капитаном корабля был Дорс
Немон. Ему недавно исполнилось пятьдесят, выглядел он солидно, даже давно
нестриженая растительность на лице не умаляла его авторитета.
Подчинялись ему беспрекословно.
‒ Капитан Дорс, ‒ окликнул
его взволнованный помощник Зоран Тед. ‒ Приборы засекли сигнал
с Сириуса!
‒ Приступить
к расшифровке!
‒ Есть!
Зоран был счастлив. Это была
его первая экспедиция и вот, наконец, появилось что-то, разумеется, кроме
прелестей грудастой блондинки Лорит, чему можно уделить внимание. Душа пела
от восторга.
Он ‒ Зоран первый услышал
странные прерывистые звуки, исходящие с системы Сириуса. Он верил: такие
сигналы могли посылать лишь разумные существа, только они могли создать эти
гармоничные звуки, похожие на посвистывание иволги, и только они
могли усилить их.
Зоран не сомневался ‒
это послание! Представить только совсем скоро он и его друзья смогут
увидеть внеземной разум! Значит, все эти годы они летели не зря.
Воодушевлённый идеей капитана
расшифровать сигнал, он решительно приступил к выполнению задания.
Лорит ‒ его молодая жена
нежилась в постели, даже не подозревая, чем занят муж. Поженились они
полтора года назад на этом корабле и свидетелями были их друзья.
По закону женитьба считалась фиктивной, но Лорит делала всё, чтобы
семейная жизнь была более полноценной, неограниченной лишь выполнением любимой
супружеской обязанности.
В последнее время
на всём экипаже сказывалась близость цели путешествия. Осознание этого
приободрило всех.
Ченз Мим ‒ механик то
и дело подшучивал над всеми, кроме, разумеется, своей женщины ‒ Мериэм
Хорис. Уж она знала, как поставить на место чересчур развеселившегося
красавца блондина с родинкой на левой щеке. Одного её хмурого взгляда
хватало, чтобы Ченз усмирил своё воображение.
Нельзя сказать, что
у Мериэм отсутствовало чувство юмора, просто она знала меру
и на дух не переносила критики в любой адрес.
‒ Мериэм, беги скорее
в командный пункт, ‒ в её лабораторию стремительно ворвалась
Наддин, ‒ Зоран заканчивает расшифровку сигнала с Сириуса!
Мериэм была вынуждена
оторваться от микроскопа.
‒ Сигнал с Сириуса?
‒ Да, беги скорее, капитан
велел всем собраться. Я побежала будить Иссиндию. Если встретишь Алена,
предупреди его!
‒ Хорошо. Уже иду.
Мериэм поспешно закрыла
чашечки Петри и поставила их в сейф. Осмотрев всё ли
в порядке, покинула лабораторию.
Наддин была уже далеко. Лифт
уносил её на второй ярус. Новость казалась очень значимой, она
не могла спокойно на неё реагировать. За прошедшие четыре года
полёта, наконец-то появилось что-то интересное. Вопрос о существовании
космического разума для неё отпал сам собой, непременно хотелось поделиться
своими размышлениями с Иссиндией. Только она выслушает её
и успокоит ‒ ведь она как никак доктор психологических наук, выполняющий
на корабле роль врача и дипломата.
А Ален ‒ это я.
Я ‒ тот, чьи записи вы, возможно, читаете, и тот, кто не уверен,
попадут ли они когда-то в руки людей.
Я молод, мускулист. Женщины
находят меня красивым, сексуальным, кареглазым
брюнетом. В общем, всех я устраиваю во всём, и себя, разумеется,
тоже. Не стану расписывать свои достоинства ‒ хвастовство давно
искоренилось из моей души.
Моими обязанностями было
следить за исправностью систем жизнеобеспечения и безопасности
в целом. Кроме этого, в случае недееспособности капитана управление кораблём
автоматически переходило в мои руки. Иначе дело обстояло, если капитан
погибал - всё решали выборы.
По инструкции
каждый член экипажа мог быть заменён другим человеком, так
что кроме основных обязанностей, мы все без исключения отлично разбирались
и в других областях космической разведки.
Так вот, не прошло
и полчаса, как капитан Немон призвал нас для проведения экстренного
собрания, мы в полном составе терпеливо ждали, сидя в крутящихся
креслах, когда же, наконец, нам объяснят, в чём собственно дело.
‒ Ченз, ты уже починил
топливный резервуар? ‒ как-то без особого интереса спросил Дорс. Сам он
продолжал что-то писать в судовом журнале.
‒ Починил, но шеф,
ты же не для этого нас здесь собрал. В моей работе проколов
не бывает.
‒ Ты прав, топливный
регулятор, меня интересует меньшего. Зоран, как у тебя дела?
Зоран так увлечённо отстукивал
на клавишах только ему понятную «чечётку», и лицо его светилось
от предчувствия, что вот-вот перед ним явит лик судьбоносное открытие. Он
походил на фаната, верящего в неизбежность победы своей команды.
‒ Ещё минутку и всё будет
готово.
‒ Мериэм, ‒ обратился
к биоинженеру капитан, ‒ тебе удалось найти защиту от вируса,
вызвавшего простудное заболевание Иссиндии?
‒ Да, мутировавший вирус
гриппа неустойчив во влажной среде с повышенной щелочной реакцией.
‒ А как твоё
самочувствие, Иссиндия?
Иссиндия. Я не спускал
с неё глаз. Она была великолепна: большие серо-зелёные глаза, чёрные, как
крылья ресницы, узкие брови, короткая чёрная чёлка, прикрывающая широкий лоб.
Лицо её было бледным из-за болезни, но выражение казалось жизнерадостным
даже без улыбки. Есть такие люди, которые, не улыбаясь, кажутся
улыбающимися, счастливыми, а когда улыбаются, то не раскрывают рта,
словно они что-то скрывают. И это что-то необязательно неровный ряд зубов.
