Олег Егоров - Там, на Угрюм-реке

Художник Макс Олин

© Егоров О.Я., 2023

© ООО «Издательство «Вече», 2023

Угрюм-река – такого названия нет ни на одной карте, и всё-таки мне посчастливилось побывать на ней. И не только побывать, увидеть, но и поработать.

Нет единого мнения, какую реку описал Вячеслав Шишков в своём знаменитом романе. По географии больше всего подходит Нижняя Тунгуска: Прохор Громов попадал на неё с Большого Потока (Лены) через перевал в деревню Подволочную и от неё плыл вниз, на север. Сейчас это село Подволошино, и здесь всё сходится. Но на Нижней Тунгуске никогда не было золотых приисков, они были на Витиме, в Бодайбо, и с этой стороны Угрюм-рекой является Витим. Обе реки – и Нижняя Тунгуска, и Витим – суровы и угрюмы, обе достойны такого названия – пробивают себе путь в мрачной глухой тайге, где на сотни километров не встретишь человека.

Ровно полвека тому назад я впервые оказался в этих нетронутых местах, здесь мы работали в геофизической экспедиции, по нашим следам были открыты нефтяные месторождения. Не писали о нас в газетах, мы просто работали. Не было высоких слов, что мы ищем нефть – мы просто работали и зарабатывали деньги. Тяжёлым трудом. О том, как в моей жизни начиналась эта большая нефть, я и хочу рассказать.

Июль 1968 года. Я, демобилизованный солдат, ищу работу. Причём работу не какую-нибудь, а хочу работать в геологической экспедиции и в самых глухих местах – в горах, тайге, чем дальше – тем лучше, где не ступала нога человека. У меня за плечами техникум и диплом технолога в кармане, но завод не для меня, я это понял, ещё учась на последнем курсе. Увлёкся туризмом в шестнадцать лет, это были маршруты вокруг города, в которых почувствовал красоту природы, трудность преодоления расстояний и радость возвращения с победой. Романтика турпоходов зацепила меня всерьёз – на свете столько интересных мест! – мне захотелось их увидеть, и не только увидеть, посмотреть, но и покорить, и я решил, что вольная, полная приключений и опасностей работа геолога – вот занятие, которому следует посвятить жизнь. Мною перечитаны все книги Джека Лондона и Григория Федосеева, Владимира Арсеньева и Олега Куваева, а Василий Зырянов, геолог из романа Фёдора Пудалова «Лоцман Кембрийского моря», для меня живой пример «делать жизнь с кого». Все три года, пока служил, я мечтал, что буду работать только геологом, теперь жизнь начинается всерьёз – пора мечты осуществлять.

И я начал хождение по организациям. Первым было Иркутское геологическое управление. В коридорах тишина, народа не видно. Да это и понятно – на дворе июль, все партии давно разъехались, все в поле (у геологов хоть тайга, хоть пустыня – всё равно «поле», поэтому и сезон называется полевым). Заглянул в отдел кадров, там развели руками:

– Ничем не можем помочь, партии набраны, все работают.

Спросил у кадровика, где ещё есть в Иркутске геологические организации, он дал адреса двух экспедиций:

– Попробуй, узнай, может, повезёт.

Не повезло, везде один ответ – все в поле, все работают. Но зато в Сосновской экспедиции подсказали ещё один адресок, геофизиков, они совсем рядом, соседи. Пошёл туда, надежды пока не теряю. Хожу я специально в солдатской форме, с сержантскими погонами, чтобы видно было сразу, что серьёзный парень хочет устроиться, не какой-нибудь раздолбай. Рост у меня повыше среднего, стройный, не амбал, но и не слабенький, спортом с детства занимался, да и три года в армии не прошли зря – знал, куда пойду работать, поэтому форму поддерживал, тренировался – бегал, в волейбол играл, на турнике крутился. И вот таким я предстал перед начальником отдела кадров Носовым П.И. (на табличке прочёл).

Услышав мою просьбу, Павел Иванович даже обрадовался, он мне поведал, что в одной из партий, что работает на Нижней Тунгуске, после первого же захода разбежалась часть рабочих, не вынесших суровых условий, и вот он получил радиограмму, чтобы набрать и отправить десять сезонных рабочих, иначе план полевых работ под угрозой срыва. Он ищет, а тут я сам заявился. Я слушал и ушам своим не верил – суровые условия, угроза срыва, Нижняя Тунгуска. Его слова звучали, как песня. Ведь Нижняя Тунгуска – это знаменитая Угрюм-река, по ней плавал Прохор Громов, здесь он встретил шаманку Синильгу, и мы у туристских костров пели, как «Синильга берёзовой веточкой машет нам вслед». Сплошная романтика! У меня выросли крылья. Заявление я тут же написал: «Прошу принять меня сезонным рабочим…»

На следующий день, как договорились, в 11 часов я прибыл снова в экспедицию, название у неё серьёзное – Центральная геофизическая экспедиция (ЦГЭ), надо покупать билет на самолёт. Около отдела кадров трутся ещё три «кадра», Павел Иванович нас свёл – полетите вместе. Вручил чековую книжку, и мы поехали в кассу «Аэрофлота» за билетами. Пока ехали в трамвае, познакомились.

Самый выделяющийся из нас – Александр Пушкин, недоучившийся студент. Высокий, чернявый, с завитушками в волосах – он и внешне чем-то напоминает своего знаменитого тёзку. Парень серьёзный, что он бросил свой институт? Непонятно.

Остальные двое – друзья, живут в Рабочем предместье, самом жиганском районе Иркутска, и пришли в экспедицию вместе. Один из них постарше, лет под сорок, фамилия красивая – Светлолобов, зовут Альбертом. Потом он станет для всех просто Алик – невысокий, щупленький, ему это имя очень подходит. Уже потом мы узнаем, что он вор-рецидивист и 17 лет отбыл в местах не столь отдалённых, но это никак не повлияет на наши отношения – в экспедиции кого только нет! Второй, Валерка Крепец, блондинистый крепыш, видно, что хулиганистый, но ещё молодой, до лагерей не дошёл.

Билеты купили до Токмы, тунгусского стойбища в Катангском районе, там находится база партии, в которую мы устроились. Сначала летим до Киренска на большом самолёте, а дальше пересядем на Ан‑2, кукурузник, уже до места. В отделе кадров я посмотрел карту Иркутской области, чтобы представлять, куда мы полетим. Токма стоит на берегу Непы, притока Нижней Тунгуски, и это самый север области, дальше уже Якутия. Ну что ж, чем дальше, тем лучше. Как говорится – чем дальше едешь, тем больше командировочных. А нам начальник отдела кадров сказал условия оплаты: надбавка 50 процентов полевых и 50 процентов северных, то есть каждый заработанный нами рубль удвоится. Это неплохой стимул. Потом-то мы узнаем цену этих надбавок, но это будет потом.

Сборы к отъезду были недолгими: в рюкзак закинул смену белья, немного перекусить в дороге да фотоаппарат, свою зеркалку «Кристалл». Утром расцеловался на прощание с женой и маленьким Сашкой, затем прощально помахал им, прилипшим к окну, с улицы, и всё, скрылся за углом – домашняя жизнь кончилась! Через пару часов двухмоторный поршневой трудяга Ил‑14 понёс нас в небо.