«Тамбов на карте генеральной кружком означен не всегда». Вот, собственно, и все, что знают о Тамбове. Ну, есть еще выражение «тамбовский волк». Когда-то был тамбовский окорок – довольно, кстати, вкусный. Время от времени изделие с таким названием появляется на наших гастрономических прилавках, но вкус, как водится, уже не тот. «Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь, чики-чики-чики-чикита».
Вот, собственно, и все. Все ассоциации с названием «Тамбов».
А между тем Тамбов – вполне реальный город. И поезда туда ходят, и, больше того, самолеты летают. И стоит он не в каком-нибудь там захолустье, а на федеральной трассе под названием «Каспий».
Просто Тамбов – город не туристический. Он вдали от «Золотого кольца», «Усадебного ожерелья Москвы», «Дворцов и парков окрестностей Санкт-Петербурга» и других популярных маршрутов. Хорошо ли это? Вероятно, да. По крайней мере, жители Тамбова сохранили свой характер – бойкий, озорной и вместе с тем доброжелательный, приветливый. Тамбов сегодня – настоящая и не испорченная туристическими операторами русская провинция. В самом хорошем смысле слова.
Увы, и здесь не обошлось без ложки дегтя. В наши дни Тамбов переживает экономический подъем и по всему городу ведется новое строительство. Часто за счет памятников истории, архитектуры и градостроительства. Старина уничтожается какими-то нечеловеческими темпами. Что ж, с точки зрения экономической это понятно: проще снести одноэтажный деревянный дом, в котором жил,
к примеру, композитор С. Рахманинов и выстроить на его месте новенький многоэтажный жилой или же торговый комплекс. Гораздо проще, чем отреставрировать старое и сделать музей. И в наше время город развивается как раз по такому облегченному пути.
Нам остается лишь надеяться, что это явление – временное, что цивилизованный подход и чувство вкуса все-таки когда-нибудь возьмут верх над желанием извлекать прибыль и сверхприбыль из тамбовских улиц, переулков и проспектов. Пока же следует предупредить читателя: в то время как готовится этот путеводитель, некоторые из упомянутых в книге достопримечательностей могут прекратить свое существование. К сожалению, сломать дом гораздо проще и быстрее, чем выпустить книгу.
Впрочем, главное – дух Тамбова – сохранится в любом случае. В этом мы не сомневаемся. Его бульдозером не перебить.
Начать прогулку лучше с леса. Да-да, со знаменитого тамбовского леса, в котором обитает еще более известный тамбовский волк. Тем более восточная часть города Тамбова так и называется – Пригородный лес. И в том лесу находятся гостиницы, пансионаты и прочие объекты туристического проживания. Так что для многих гостей города подобное начало вполне естественно не только в смысле логики, но и, что называется, географически.
История здешних лесов весьма богатая. Один из тамбовских краеведов девятнадцатого века, Иван Иванович Дубасов, писал так: «До второй половины XVII века Тамбовский край, как известно, был Московской украйной (то есть пограничной землей – А.М.), дремучим лесом и диким полем… Наши города и села, устроенные большей частью по рекам, стояли друг от друга на дальних расстояниях, разделяемых дикими лесами и поросшими степями. То леса и степи были не нынешние: степям конца и меры не было, а леса были такие, что в них… водились соболи, бобры, лоси, лисицы и всякий иной зверь… А в самых глухих лесных захолустьях у нас водились еще дикие туры – зубры, а некоторые лесные урочища так и назывались: туровские леса… Глушь в этих лесах была такая, что невольно наводила оторопь и суеверный страх на наших бортников и звероловов…»
Тогда уже, в семнадцатом столетии, часть здешних лесных угодий находилась в частной собственности. Еще бы – жители прекрасно понимали, какую ценность представляют из себя тамбовские леса. И по возможности старались прикупить кусок такого счастья. А владельцы не стеснялись, продавали. Вот, например, один из документов: «1645 год… Михайла Иванов из Покровской слободы продал свой бортный Кершинский ухожей на Цне на реке по обе стороны, и Хмелинский ухожей вверх по Хмелине правая сторона… И тот ухожей со всяким водчинным угодьем, со пнем, и с колодою, и стоячим деревом, и с бортной делью, и со пчелами старыми и молодыми…, и с орловым и ястребцовым гнездом, и со всяким становым зверьем, с лосиным и козиным стойлом, и со свиным логовом, и бобровой вежею, и с лисицею, и с куницею, с озеры и с истоки, и с рамением, и с бобрами, и с липяги, и с дубровами, и с речками с текучими».
Вряд ли Михайла Иванов долго искал охотников приобрести эти «ухожьи».
А в 1890 году тамбовский лес обогатился новшеством – павильоном для садочной стрельбы по голубям и тарелочкам (примерно то же самое, что в наши дни носит название «спортинг»). Павильон был оборудован двумя приспособлениями, запускающими вверх тарелочки, одним приспособлением, открывающим дверь клетки с голубями, и прочим далеко не бедным реквизитом. Такое развлечение никак нельзя было назвать простонародным. За одну тарелочку необходимо было заплатить 5—7 копеек. То же самое – за голубя. Правда, цели у организаторов были довольно благородные – половина всей прибыли шла в фонд разведения дичи.
Действительно, с годами люди стали понимать, что зверь в лесу не вечен, что растранжиривать природу – дело далеко не благодарное. Стали вводить квоты на убой и на отлов. А в 1928 году охотники и вовсе сделали свое любимое занятие доступным далеко не всем: «Мы все еще по-старинке считаем, что лозунг „Охота для всех“, который принесла с собой Октябрьская революция, означает предоставление права пользоваться охотничьими угодьями всем без различия… Не пора ли нам, товарищи охотники, положить предел этому пониманию лозунга и как следует почистить наши ряды. Оставим лозунг таким, каким его дала нам Октябрьская революция, и лишь добавим к нему… трудящихся. „Охота для всех трудящихся“ – вот лозунг, под знаменем которого мы поведем дальнейшую работу по охотостроительству».
Из тамбовских лесов в результате исчезла многочисленная творческая интеллигенция и прочие не признанные новым классом профессионалы.
* * *
Более же прочих здешним лесом интересовался протоиерей Стефан Авраамович Березнеговский, живший в Тамбове в девятнадцатом столетии. Человек он был выдающийся. Один из современников писал: «В характере его, общительном и благодушном, не было излишней идеальничающей сентиментальности, но зато преобладала чисто житейская практичность».
Сам же Березнеговский так оценивал свой труд: «Живя в Тамбове более сорока лет постоянно, я старался узнавать о старом быте Тамбова, достал о нем рукописную летопись, и, основываясь на этих фактах, от нечего делать, решаюсь передать мною собранное другим. Конечно, мой рассказ о Тамбове не полон; но, по крайней мере, не все поглотит ненасытное время; а может быть, будущий историк Тамбова найдет в нем что-нибудь нужное для себя».
