Дела…
Недели полторы назад, провожая своего любезного друга Диму Карагодина в командировку, Валдомиро, движимый чистейшим любопытством, зашел в красный вагон экспресса, в совершенно пустое купе, присел у окошка, сказал:
– Шикарно, один едешь… Вот только ночью, одному… не страшно?
Выпил полстаканчика сухого винца, прихваченного запасливым Карагодиным, закусил куриной гузкой, полстаканчика повторил, а когда поезд тронулся, улыбнулся мечтательно.
– Как в сказке… Завтра проснемся, и уже Москва…
Вот и появились дела.
Часть дел Валдомиро успел уладить: подписал бегунок, получил трудовую книжку и причитающуюся ему часть зарплаты…
Он уволился по собственному желанию, а получая деньги, весело сказал симпатичной кассирше:
– С паршивой овцы хоть шерсти клок!..
– Лучше, чем ничего, во всяком случае, – она с готовностью показала ряд мелких чистеньких зубов, проводила спортивную спину Валдомиро ласковым и даже затуманенным взглядом, вынула из стола круглое зеркальце, тронула рыжеватые кудряшки над лобиком и подумала озадаченно: «Только при чем здесь овца?! Кого он имел в виду?!»
И надула губки.
И совершенно напрасно надула. Валдомиро, галантный и благорасположенный Владимир Маркович Глонти, ни в коем случае на кудряшки не посягал, а «паршивой овцой» обозвал буквоедов экспериментального объединения «Темп», где до легкомысленного вояжа в столицу состоял в должности старшего инженера без права совещательного голоса, т. е. был на подхвате при выполнении левых ремонтно-отделочных операций и отвечал за холодные закуски на закрытых заседаниях активистов отдела лакокрасочных покрытий.
Вечером того же дня в плавучем ресторане, который так и назывался «Поплавок», за оркестрантским столиком проблема Валдомирова трудоустройства была решена – очень легко, между делом и даже походя.
– Ты, Вольдемар, золото, а не человек, – горячо восклицал чернявый некто, проливая на скатерть шампанское «Помпадур россо». – Но ты мне вот что скажи, трудовая книжка на руках?
– Это несомненно, – отвечал Валдомиро и хлопал себя по боковому карману.
– Ну так бери ее и завтра же дуй в Худфонд. Им там срочно нужен человек, лучше – резчик по дереву, а если лучше не получится – любого возьмут, вторую неделю ищут, с ног сбились.
Валдомиро припомнился деревянный орел, парящий над дверью мыльного отделения Валдайских бань, его злобный пластмассовый глаз, клюв крючком, когтистые лапы.
– Понятно, – легко сказал он. – Ну что ж, резчик так резчик, дело знакомое.
Худфондовцы приняли Валдомиро тепло, листали трудовую книжку, хлопали по плечу, похохатывали. В отделе кадров удивительный документ также вызвал живую реакцию. Полнокровная Карменсита, управляющая делами отдела, окинула ладную фигурку Валдомиро одобрительным взглядом и позвала в дверь:
– Ниныванна!.. На минутку!
Пришла бледненькая девочка с выпирающими ключицами. Карменсита пролистала перед ее острым носиком истрепанную книжицу до последней страницы, проворковала:
– Оформишь товарища. Видишь, товарищ к нам надолго, собрался серьезно поработать – больше тут ничего не уместится.
– Кстати, – она повернулась к Валдомиро, на прощанье, – через недельку из вашего цеха пару человек в область пошлют. Так что имейте в виду: после обеда можете получить командировочные.
«Будьте уверены – получим. Пункт номер один: командировочное удостоверение и авансовые суммы», – Валдомиро, достал блокнот и застрочил в нем золоченым карандашиком.
Через четверть часа предстоящий день был расписан строжайшим образом:
1. Авансовые суммы и пр.
2. Забрать у Листопада Маркеса.
3. Связаться с Катрин.
4. Зачет по сопромату.
5. Купить для дома: стиральный порошок «Лоск», после зачета.
6. Письмо – вечером.
Пункт четвертый, возможно, потребует комментария. Хотя, впрочем, зачет, сопромат… – и так все ясно. Восьмой год Владимир Маркович Глонти пребывал в беззаботном юридическом качестве студента-заочника: тащил бесчисленные хвосты, выклянчивал зачеты, проявлял необыкновенное упорство и изобретательность в хлопотах об академических отпусках, удивительным образом не вызывая у администрации института ни малейшего раздражения. Восемь раз он, выступив на шаг перед сводным хором, запевал «Гаудеамус», открывая торжества посвящения в студенты (превосходным слухом располагал третьекурсник Глонти).
Вот, собственно, и все по пункту четвертому. Остальные пункты особых разъяснений не требуют.
Валдомиро бросил оценивающий взгляд на аккуратно заполненную страницу ежедневника и планом действий остался доволен. «Принять к исполнению» – вывел он в левом верхнем углу и сам же расписался. И закурил сигаретку.
Порыв ветра дымные колечки рассеял, и взор Валдомиро обратился к суетному и пестрому утреннему народцу.
Мамаша в цветастом крепдешине выталкивала через парапет коляску с очаровательными двойняшками прямо на проезжую часть дороги. У медицинских весов царило оживление: молодая парочка пыталась взвесить жирного, как поросенок, бульдожку, бульдожка пускал пузыри, жалобно поскуливал и свешивал с платформочки куцый зад. Рядом стоял налысо бритый, неопределенного возраста, с шеей терракотового цвета и облупленным носом на совершенно зверской физиономии. Он страшно скрипел зубами и выжимал из динамометра рекордные килограммы. Публика с портфельчиками спешила в конторы и учреждения. Был портфельчик и у Валдомиро, впрочем, об этом попозже…
Стайка школьниц в парадных формах пролетела мимо, в школу слушать последний звонок. Жилистый мужичок торопился по аллейке, выхватывая из урн и собирая из-под скамеек стеклотару, заплечный мешок жилистого трещал по швам, но ему все было мало. Промчался, лавируя между граждан, хулиганистый велосипедист, то ли гамэн, то ли гаврош, то ли просто хлопчик без страха и упрека.
Все куда-то спешили.
И лишь в самом конце аллейки глаз мог отдохнуть от суеты и перемещений человеческих масс. У голубого ларька (который так и назывался «Голубой ларек») в сосредоточенном молчании стояла плотно сбитая группа мужчин.
«Бог ты мой, господи! Чуть из головы не вылетело…» Валдомиро выгреб из кармана горсть мелочи, побренчал ею на ладони и направился к ларьку, однако тут же изменил направление и исчез в кустах волчьей ягоды, обступивших аллейку слева и справа.
Валдомиро материализовался совершенно неожиданно, неизвестно откуда и сразу же оказался в голове очереди.
– У меня там такси, – он кивнул на ядовитые заросли и улыбнулся. – Счетчик. Уж будьте любезны.
Раздался ленивый ропот.
– Щас будем.
– Разбежался… Хитрый Митрий…
