Рифмовка текста —
самый быстрый, простой и
удобный способ
прочтения нужного
сочинения в прозе
(танка №789)
Оригинальный поэтический эксперимент, осуществлённый в данном сборнике Ларисой Баграмовой, можно охарактеризовать как дружественную литературную встречу двух мировых культур – Востока и Запада.
Пятистрочники танка (в буквальном переводе с японского – короткая песня) как национальный поэтический стиль Страны Восходящего Солнца получили большое распространение в японской культуре в период Средневековья. Это своеобразная форма коротких нерифмованных пятистиший, в которых содержится ровно 31 слог, причём слоги распределяются между строфами в пропорции 5-7-5-7-7. Несмотря на отсутствие традиционной рифмы, мы будем называть технику исполнения таких произведений рифмовкой. Все необходимые пояснения этому будут даны на страницах предисловия далее.
Непосредственный перенос японского стиля в поэтическую практику Запада не очень прост. Его сознательное применение вступает в противоречие с западными традициями в искусстве, и тем более – с примыкающей к этим традициям российской поэтической культурой, которая хотя и является в последнее время отражением, имитацией культуры западной, но ещё в достаточной степени сохраняет свою уникальность. Напевной, музыкальной природе русской словесности традиционно присуще следование строгим рифмам и ритмам в стихосложении. Однако уже в ХIХ веке А. С. Пушкин – ярчайший представитель классической поэзии – говорит о неизбежности утраты этого принципа в западном стихосложении и поддерживает идею современного ему литературного критика Е. Ф. Розена о том, что будущее и русской поэзии – за нерифмованными формами.
В настоящее время в рамках западного литературного творчества ещё видно сохранение приверженности к относительно строгим стихотворным размерам (которые в соответствии с фонетическими особенностями того или иного языка могут изначально являться несколько размытыми), а также ритмики, присущей белому стиху совершенно иных размерностей, нежели японская танка. Однако тенденция к исчезновению ритма и рифмы и переход к верлибру как вольной форме стихосложения наблюдается на всём поле традиционной европейской культуры – английской, немецкой, французской, где повсеместно очевиден переход к неметрическому, безрифменному типу стихосложения.
Причины такого рода перемен, по всей видимости, следует искать в процессах глобализации, протекающих не только в экономике, но и в современной культуре. Эти глобальные процессы приводят к тому, что доминирующим вектором творчества становится унификация и стандартизация, сознательный отказ творцов культуры от любых приёмов и требований, приводящих к «избыточной сложности» интеллектуального продукта. В результате в современной поэзии в общемировом масштабе постепенно утверждается именно верлибр – наиболее свободная форма стиха, не обременённая «лишними рамками», которая имманентно не предполагает в себе ни рифмы, ни определённого ритма.
При этом принцип сочинения танка совершенно иной, нежели концепция сочинения поэтических произведений в классической европейской традиции. В случае танка поэт должен чётко уложиться в заданное число строф и количество слогов в каждой строфе. Конечно, классический европейский поэт также обязан вписаться в эти параметры, однако и само количество строф, и ритмику (последовательность ударений) он волен выбирать самостоятельно. Таким образом, гармония, постигаемая западными поэтами интуитивно, в японских танках строго «поверена алгеброй», что невольно заставляет вспомнить пушкинского Сальери.
Возможно, в подобной технике стихосложения, практически не оставляющей сочинителю свободы в стиле выражения своих чувств и мыслей, проявились особенности японского менталитета, всегда предполагавшие высокую степень ритуализации и жёсткую регламентацию поведенческих форм. Трудно, например, подвести под конфигурацию танка какое-либо иное рациональное основание, чем символическое.
Почему, например, в танка должен быть ровно 31 слог, а, скажем, не 32? Парадоксально, но ответ на этот вопрос следует искать не в самом искусстве стихосложения как литературном творчестве, а в музыке и древней оккультной науке – астрологии. Числа 5 и 7 – это основа нотной грамоты, например, полная октава на клавиатуре фортепиано включает 5 чёрных и 7 белых клавиш, дающих в сумме 12 – магическое число животных японского Зодиака. Возможно, математически выверенная танка является аналогом музыкальной темы, а число её слогов 31 максимально приближено по своей величине к значению куба магического числа «пи».
Как и многое в японской культуре, танка минималистична: поэтическую мысль, обычно цветистую и многословную, необходимо поместить в весьма аскетическую форму. Именно данное обстоятельство открывает возможность встречи Востока и Запада, поскольку в западной культурной традиции сложился афористический стиль изложения, которому присущ суровый минимализм выражения, аналогичный тому, что мы встречаем в танка. При этом соответствующий стиль краткой формулировки мудрых мыслей имеется и в восточной культуре, то есть не является исключительно изобретением Запада.
Специфика западного творчества в том, что афоризмы практически всегда выражаются прозаически, а танка нельзя понимать как нерифмованную прозу, разбитую на слоговые сегменты по случайному признаку. На наш взгляд, танка – это высокая поэзия, достойная Моцарта, которая отнюдь не сводится к механической калькуляции слогов. Именно осознание данного обстоятельства позволяет постичь основную идею предлагаемого вниманию читателя произведения: выразить афористическое творчество различных времён и народов в специфически японской поэтической форме.
Отдельные танка представленного сборника не упорядочены линейно, не объединены общностью сюжета, каждая из них самодостаточна и не связана с другими танка отношением соподчинения некому единому целому. Внешне это выглядит как своеобразный тематический хаос. По этой причине к поэтическому произведению прилагается тематический указатель. Его наличие позволяет выявить некий аналог квантовой сети, образуемой различными танка в своей совокупности. Это своеобразный хао-космос или хаосмос (термин бельгийского физика, лауреата Нобелевской премии по химии И. С. Пригожина), в рамках которого повторяемость определённых тем во внешне беспорядочно разбросанных по тексту сборника произведениях задаёт статистический вес соответствующей тематической линии.
