Рыжеватые пески, величественные строения из белого камня… Бескрайние равнины… Синевато-сиреневое, совсем не похожее на земное небо… Да, я видела все это не на земле. И когда видела, знала: это мой дом, моя планета, и эта планета больна. Но я знала и другое: ее еще можно спасти, нужно лишь самую малость усилить светоносность человеческих душ или сделать так, чтобы несущих свет стало чуть больше.
Я принадлежала к расе людей, которые постигли для этого самые сокровенные тайны природы, самые сокровенные тайны души. Ладони и головы этих людей окружало радужное сияние. И они делали все для того, чтобы сияние детей и внуков было ярче, чем их собственное.
Семья, в которой я родилась, с начала времен жила вдали от шумных городов. Но земным, русским словом «глухомань» местечко это я бы все же не назвала. Очень хорошо помню несколько строений рядом с нашим домом – для меня здешней удивительных. Они имели вид пирамид, увенчанных… глыбами минералов. Да, глыбами. Только глыбы эти не давили – наоборот, казались невесомыми. Практически прозрачные, они переливались едва уловимыми оттенками всех мыслимых и немыслимых цветов. И – проза жизни – поддерживались на вершинах пирамид опорами из материала, сильно смахивавшего на наш земной металл.
Слово «увенчанные» в земном сознании прочно ассоциируется с культовыми строениями, храмами. Одна из таких «пирамид» и была храмом. Иногда там проходили служения – для всех. Но вне этих служений «пирамида» работала как духовная школа. Я знаю это точно, потому что там училась моя старшая сестра – вместе с другими девушками и юношами. И программа обучения, судя по всему, была очень плотной. Во всяком случае, не виделись мы с ней месяцами.
Навещать сестру мне удавалось только в праздники. И вот эти-то недолгие свидания (а точней даже, пребывания во «внутренних покоях» храма), как я теперь понимаю, для души моей оказались судьбоносны. Туннель, резко уходящий вниз, и изображение Колесницы над самым в него входом… Пиктограмма, которой я теперешняя легко расшифровала бы изображение Жрицы… Везде: в коридорах, в залах и зальчиках – даже в комнате моей сестры на стенах из какой-то мягкой, песочного цвета породы были выбиты подобные рисунки и пиктограммы.
С такой реальностью я соприкасалась во время медитаций[1] и сновидений[2]. Не единожды. Думаю, то была реальность одной из моих прошлых жизней. И фрагменты ее буквально полыхнули в памяти моей души, когда в теперешней, земной жизни глаз мой впервые скользнул по иллюстрациям Старших арканов традиционной колоды Таро[3]. Я вспомнила, я знала точно: там, не на Земле, моя сестра занималась постепенным развитием собственной сущности. Она поэтапно приводила свое сознание в одно из состояний, соответствующих обратному расположению листов Старших арканов.
Вспомнила, начала судорожно листать книжку, в которой арканы эти для меня мелькнули, стала их рассматривать вновь и очень удивилась: ни дать ни взять, обычный набор картинок. Вот те на! Но не придумала же я все это себе, как сказку…
Я металась по книге, пробегая, читая, перечитывая страницы то в начале ее, то в конце… Но автор делился знаниями крайне скупо. Только во мне все равно с каждой минутой нарастало ощущение, что я, пусть лишь краешком сознания, соприкоснулась с бесконечно емкими пластами знаний, дошедших сквозь многие и многие поколения, и что для меня теперь обратной дороги нет: эти знания я должна постичь, постичь самую их суть.
Правда, я не очень хорошо представляла себе, как это сделаю. Шли последние годы второго тысячелетия. Мы, конечно, стояли тогда на пороге информационного бума, но ведь об этом даже не догадывались… Информации о Таро было мало, да и саму колоду нужно было еще поискать.
Пришлось творить: делать карандашные наброски на квадратиках картона. Такой была моя первая колода. И что удивительно, когда у меня собралось достаточно литературы по Таро, когда я уже знала: колоды бывают разные – и по исполнению, и, я бы сказала, по духу, – я увидела: те мои наброски на картоне – почти классический вариант колоды, Марсельское Таро! Даже не имея представления о том, как должны выглядеть карты, я нарисовала почти эталонные иллюстрации арканов. Это ли не знак, не доказательство того, что Таро несет в себе Единое Знание, и Знание это можно донести до каждого, и каждому оно нужно!
* * *
Хотя знание знанием, а юность – время любить. Не могу сказать, что вопросы Бытия, подсознания и поиска всяческих там ключей к нему волновали меня тогда больше, чем возможность простого человеческого счастья. Любовь, сопряженные с ней боли и неурядицы… И Таро. Но не как путь к Истине, а как способ узнать: любит – не любит. Я стала гадать. И это был естественный ход вещей: в моей семье гадали и мама, и бабушка. Правда, на других картах, игральных.
Среди подруг спрос на мои гадательные способности оказался чрезвычайно велик. И это обстоятельство (теперь я вижу очень ясно) спровоцировало во мне проявление не лучших сторон личности: тщеславия, гордыни, излишней самоуверенности… Ну как же! Бабушка гадала, мама гадала – значит, у меня дар, я его конечно же заслужила и имею право распоряжаться им как мне покажется правильным.
Я не требовала от себя понимания процессов, запускаемых в ходе гадания. Я радовалась своим успехам, хотя, бывало, недостаток жизненного опыта вставал на пути исчерпывающего толкования получаемых предсказаний. К примеру, одно из них звучало так: «Беременность, которая не будет прервана, но и не приведет к рождению ребенка». Что бы это значило? Я недоумевала. Зато мама с бабушкой (совершенно автономно) предсказали, как отрезали: будет внематочная беременность. И ведь правда была. Не у меня, к счастью: предсказание делалось для одной нашей общей знакомой.
