Я написал эту книгу со слов моего случайного знакомого, с которым меня свела судьба в гостинице города Новосибирска, когда я летел из Братска в Усть-Каменогорск с пересадкой в Новосибирске. Прилетев в Новосибирск, я сразу же обратился к диспетчеру по транзиту, но она сказала, что улететь в Усть-Каменогорск я смогу только завтра в 12:30 дня и ни часом раньше. И девушка вопросительно посмотрела на меня, занеся шариковую ручку над билетом.
– Ладно, ставь, – сказал я. Девушка проставила мне рейс в билете, и я вышел из аэропорта на улицу. Ждать целые сутки в аэропорту было для меня невыносимо, и я решил попытать счастья в гостинице аэропорта. Хотя в летнее время это было пустым занятием. Но, на моё счастье, одно место оказалось свободным, и меня подселили в двухместную комнату, из которой только что выписался пассажир, спешащий на свой рейс. В комнате стояли две деревянные кровати вдоль стенок и по тумбочке у каждой из них, а посредине комнаты стоял стол с графином. На правой кровати лежал парень и читал журнал «Техника молодёжи». Оторвавшись от журнала, он встал с кровати и подошёл ко мне. Парень, улыбаясь, протянул мне руку.
– Генка, – сказал он. Я тоже пожал его руку и назвал своё имя. Генка вернулся на свою кровать. Затем он нагнулся и достал из тумбочки бутылку коньяка.
– Армянский, пять звёздочек, – сказал он. – Будешь? – и вопросительно посмотрел на меня.
– Не могу пить сам на сам, – сказал он. – А этот, – и он показал рукой на дверь, – не захотел пить перед полётом, сказал, что ещё ссадят с самолёта, а ему нужно срочно попасть домой. Я тоже отказался по той же причине. Ну, тогда я выпью один, но за тебя тоже.
Он налил полстакана коньяка и залпом выпил. Немного полежав молча, он вдруг сказал:
– А хочешь, я расскажу тебе об одном случае, который произошёл со мной в 1978 году? Я о нём ещё никому не рассказывал.
– А почему? – спросил я.
– Боялся.
– Чего боялся? – удивился я.
– Потом узнаешь.
– Хочу, – немного подумав, сказал я: только бы отвязаться от него. Я подумал, что его рассказ будет коротким, но он растянул его до глубокой ночи.
– Ну, тогда слушай, – сказал Генка и начал свой рассказ.
– Отслужив в армии, я вернулся на свою родину, в Семипалатинск, и устроился работать водителем в автоколонну.
– А когда ты демобилизовался? – спросил я.
– В июне 1971 года.
– О, да мы с тобой служили в одно время, – сказал я. – А где ты служил?
– В десантных войсках, – сказал Генка.
– А я в связи служил, – сказал я.
– Ну, это же совсем рядом, – сказал Генка и рассмеялся. – Я тоже был связистом, старшим сержантом демобилизовался. Так что на ключе тоже стучать умею, да и в радиостанциях хорошо разбираюсь: в школе ходил в кружок юного радиолюбителя.
– Похвально, – сказал я. – Я тоже ходил в кружок с шестого класса, вот поэтому и взяли в связь.
– О, да мы с тобой совсем родня, – сказал Генка и рассмеялся. Мы немного помолчали, каждый думая о чём-то своём.
– Так вот, – прервал затянувшееся молчание Генка. – Проработав в Семипалатинске два года водителем, я решил податься на север за длинным рублём. Сосед сманил меня, он там уже два года работал на строительстве ЛПК.
– А где ты жил на севере? – спросил я.
– Север большой, но я жил на севере Иркутской области, в Усть-Илимске. Про него ещё песни Пахмутова сочиняла. Слышал такие песни? – спросил Генка.
– Слышал-слышал, – сказал я.
– Так вот, – продолжил Генка. – В Усть-Илимске в то время шла грандиозная стройка. Строились крупнейший в мире ЛПК, ГЭС и закладывался новый город на пустом месте с нуля. Ты представляешь, панели для домов возили на панелевозах из Братска в Усть-Илимск за 250 км, в один конец.
– А что, в Усть-Илимске свой завод ЖБИ не могли построить? – спросил я.
– Могли, конечно. Но завод ЖБИ в Братске нужно было тогда закрывать, а вот куда людей потом девать – не отправлять же их обратно туда, откуда они приехали по комсомольским путёвкам. Тогда безработица будет, а этого нельзя было допустить: север нужно осваивать, – сказал Генка.
– Тоже верно, – сказал я.
– Так что работы хватало всем, только не ленись, – добавил Генка. – Приехав в Усть-Илимск, я устроился работать на строительство ЛПК, это самый крупный в мире лесопромышленный комплекс. Работа была тяжёлой, но платили за неё хорошие деньги – прямой заработок плюс коэффициент, плюс северные, и выходило больше 1 000 рублей в месяц, я таких денег в руках до этого не держал. Но через два года меня пригласили в горком комсомола и как бывшему десантнику предложили собрать группу бывших десантников для борьбы с лесными пожарами, которые стали загораться всё чаще и причём далеко от города. Но после того как я соберу и обучу группу пожарных-парашютистов и они найдут мне замену, сразу же вернут меня на прежнее место работы. Леса стали гореть всё чаще, а тушить их некому, потому что нет людей, умеющих прыгать с парашютами. В то время я был не женат, поэтому меня такая романтика устраивала, и я, недолго думая, согласился на их предложение. Группу из 20 человек я собрал быстро, так как в это время по вербовке из армии приехали много солдат разных родов войск, а среди них были и десантники. Работа была не пыльной, особенно зимой, но опасной, так как во время прыжка можно было угодить в огонь пожара, вот поэтому нам предложили прыгать на новых парашютах, «парашют-крыло» назывались. В армии мы прыгали на таких парашютах, поэтому легко освоили тактику прыжка над лесом. И вот однажды, а это произошло уже в начале июля 1978 года, нас подняли по тревоге и вывезли на аэродром, который в то время находился с правой стороны дороги, идущей на Кеуль, на берегу Ангары. На грунтовой взлётно-посадочной полосе стоял самолёт АН-2, готовый к вылету. Меня как старшего группы из 11 человек отозвал в сторону начальник военизированной пожарной охраны и предупредил, что очагов пожара три. Они образуют огненное кольцо, и не дай Бог попасть нам туда. «Ориентируйтесь на местности самостоятельно. Ваша группа пойдёт первой и на самый дальний и самый опасный очаг возгорания, который находится на границе с Якутией. Гена, будьте предельно осторожны, без геройства», – и он пожал мне на прощание руку, надолго задержав её в своей руке, как будто он предчувствовал, что мы видимся с ним в последний раз. Я подошёл к пилоту Грише, и мы уточнили маршрут полёта и место высадки группы парашютистов. Но самый большой очаг пожара находился на границе с Якутией и тянулся широкой полосой вдоль реки, которая брала начало в вершине водораздела. Река текла с северо-востока на юго-запад и впадала в Ангару. Пилот Гриша сказал, что прыгать будет опасно, так как ветер в том месте дует западный, как раз в сторону пожарища. Но с подветренной стороны прыгать тоже опасно: между рекой и пожаром ветер сильный дует в восточном направлении, и огонь может пойти верховым, вот тогда мы не успеем добежать до реки. Он вчера летал туда на разведку и видел, что местами по тайге идёт верховой огонь. А верховой огонь развивает скорость до 50 километров в час. Но мы десантники и сумеем удачно приземлиться в нужном месте.
