Конец августа. Уходящее лето. Островной климат позволяет насладиться им в полной мере – зной переносится легче, и отдых можно «впитывать в себя» не торопясь. Бархатный сезон в сентябре еще больше смягчит жару и, возможно, сделает отдых более приятным, но до сентября ждать мне не хотелось. А от сильной жары в случае чего можно укрыться в бассейне. Хотя жары-то и не было – август в Греции в этом году выдался прохладнее обычного. Похолодало как раз перед моим приездом, и столбик термометра уже несколько дней держался на вполне комфортной для этих мест отметке в тридцать градусов Цельсия. Конец лета… До осени осталось немного, но здесь это никак не ощущается. Здесь осень не наступает внезапно – с холодами, дождями и торопливым желанием прогнать лето так, как будто его и вовсе не должно существовать в природе. Здесь лето с осенью – подруги. Они понимают, что каждой – свое время и торопиться никому не стоит.
Я сделал глоток охлажденного греческого вина, зажег сигару и с удовольствием ощутил во рту их смешанный вкус. Подумал, что сигарета с сигарой имеют столько же общего, сколько водка с коньяком: общего-то немало, но смысл совершенно различный.
Море было спокойным в этот послеобеденный августовский час. Я наблюдал за яхтами, медленно плывущими на фоне сливающегося с синеватой дымкой далекого скалистого берега, и летающими совсем низко шумными чайками, время от времени выхватывающими из воды небольшую рыбешку.
Можно сказать, что это лето было удачным для меня. Я усиленно работал и получил за свой труд хорошее финансовое вознаграждение. В моей жизни настал момент, когда бизнес, уже окрепший и прошедший огонь и воду, стал наконец приносить осязаемые плоды. Думалось: «Эх, если бы так уже было всегда!» Но я, как человек практичный и имеющий какой-никакой опыт в бизнесе, понимал, что останавливаться нельзя и без постоянных усилий ничего в этой жизни не достичь. С другой стороны – что такое достижение? Как только мы достигаем поставленной цели, мы счастливы всего несколько часов, дней, месяц; затем чувство счастья притупляется, куда-то уходит, появляются новые желания, стремления – и все начинается сначала. Иногда хочется спросить: какой же у всего этого смысл? Ведь всех благ мы получить все равно не сможем, да и не требуются они нам на самом деле в таком количестве. Какой-нибудь ученый мог бы сказать, что стремление идти вперед заложено в самой человеческой природе и нужно для развития человечества в целом, – ведь на этой планете мы живем, как живут муравьи в муравейнике: каждый выполняет свою маленькую, незаметную в глобальном масштабе функцию.
В этот раз я впервые за долгие годы изменил своей привычке отдыхать с друзьями, в основном такими же бизнесменами, как и я. Даже себе я не мог объяснить почему: то ли я к ним слишком сильно привык и они мне стали не столь интересны, то ли просто захотел остаться наедине с самим собой, со своими мыслями. Как решил спонтанно – так и сделал. Никто, кроме секретарши, о моем отдыхе и о том, где я нахожусь, не знал. Я попросил ее говорить всем, что я в отъезде, – без лишних объяснений. Я знал, что в этот раз уж точно не поеду ни с кем ни на сафари, ни на дайвинг. Этому я предпочел уединение небольшого спокойного отеля на одном из островов у западного побережья Греции.
К вечеру стал ощущаться ветерок… Свежий, слегка прохладный морской бриз… Ветров и их разновидностей очень много, но этот, несомненно, самый приятный. Наверное, нет на земле человека, который бы его не любил.
Оказывается, я задремал на шезлонге в легкой тени широкого пляжного зонта, убаюканный монотонной мелодией, доносящейся, как мне показалось, из отеля (немного необычный выбор музыки, хотя в такую жару от нее как будто бы даже становилось прохладнее). Разбудил меня неожиданный мужской голос:
– Простите, мистер, ваша шляпа от вас улетела и прилетела ко мне.
Я обернулся. Взгляд скользнул по низкому столику рядом с моим шезлонгом, где должна была лежать моя шляпа. На столике стоял лишь пустой винный бокал и вазочка с водой от растаявшего льда. Слегка склонившись над моим шезлонгом, невысокий смуглый мужчина держал мой улетевший головной убор. На лице его застыла вежливая улыбка.
– Я как раз проходил мимо… – он махнул рукой куда-то в сторону. – Кстати, отличная шляпа! Такая легонькая… Ни одной более легкой в руках не держал.
– Да, да, спасибо… спасибо вам… – пробормотал я сонно и рассеянно, – и за шляпу, и за комплимент. Это действительно неплохая шляпа! – я улыбнулся, стараясь прогнать остатки сна. Незнакомец продолжал стоять, глядя на меня. Я почувствовал необходимость продолжить разговор и сказал первое пришедшее в голову:
– Могу я в знак благодарности угостить вас бокалом вина? – и добавил: – Надеюсь, вы мне не откажете?
Мой собеседник помолчал немного, с интересом глядя на меня.
– Я не откажусь составить вам компанию, но вина выпью совсем немного.
Наш разговор велся на английском, так как незнакомец обратился ко мне именно на этом языке. Я заказал еще вина и стал незаметно, из-за стекол солнечных очков, изучать устраивающегося на соседнем шезлонге господина.
По виду это был, скорее всего, не грек, но европеец. Весьма сдержанный в жестах и манерах. Из того, как он располагал свой шезлонг, вешал пляжную сумку и полотенце, можно было сделать вывод, что аккуратность – одна из его добродетелей. Он был в отменной физической форме, несмотря на возраст. Я бы затруднился точно определить, сколько ему лет. Скорее всего, около пятидесяти, но этого нельзя было сказать, глядя только на его фигуру или лицо: внешне он выглядел значительно моложе. Возраст его выдавало задумчивое выражение, мелькавшее время от времени на его лице, как будто он вдруг вспоминал о вещах бесконечно важных. Воспоминания эти были настолько глубоки, что на короткие мгновения полностью завладевали его внутренним миром. В такие моменты что-то менялось в нем, и складывалось впечатление, что он гораздо, гораздо старше. Глаза его при этом производили удивительный эффект. Темные, насыщенные теплотой и бесконечно живые, они словно излучали магнетизм… какой-то странный магнетизм. На теле его не было ни капли лишнего жира. Поддерживать такую фигуру в его возрасте требовало, без сомнения, немалых усилий, самоотдачи и постоянства. Я спросил:
– Вы, наверное, вегетарианец?
Он пожал плечами:
– Нет, я просто умерен во всем в этой жизни, в том числе в еде и во многих земных удовольствиях.
– Да, понимаю, это очень хороший жизненный принцип.
Наступила пауза. Разговор начался как-то странно. Я не знал, почему спросил его о вегетарианстве. Просто в последнее время это стало модно. Мои друзья, особенно женщины, только об этом и говорили: вегетарианство, средиземноморская кухня, натуральные продукты. Все вдруг стали переживать по поводу того, что они едят. Один знакомый даже жаловался, что его жена выставила ультиматум: либо он тоже становится вегетарианцем, либо – развод. В итоге сошлись на том, что мясо в большинстве случаев можно заменить рыбой, а водка и так по своей сути относится к вегетарианским продуктам.
