1
Часов в десять утра к вокзалу пригородной железной дороги подошел электропоезд. Хлынувшая из него толпа пассажиров вынесла на перрон старика.
В облике пассажира не было ничего примечательного – коротко подстриженные седые усы и такая же бородка, темные глаза, равнодушные и чуть усталые, небольшой, правильной формы нос. Одежду его составлял костюм из недорогой шерстяной ткани и каракулевая папаха – так обычно одеваются люди преклонного возраста и среднего достатка, живущие в маленьких городах или селениях Азербайджана. Старик был сухощав, бодр, держался прямо, шел быстрой, энергичной походкой.
Выйдя на привокзальную площадь, он двинулся в сторону моря. Здесь тянулись кварталы старых одно-этажных домов, сложенных из грубо обтесанного пористого камня. Человек в папахе неторопливо побрел вдоль них, поглядывая на номера зданий, и наконец оказался перед ветхим домиком с палисадником.
Старик дважды прошелся перед домиком, будто изучая его, затем направился к расположенному неподалеку продуктовому магазину. У входа в магазин, по тротуару, вытянулась порядочная очередь, и он стал в ее конец.
Прошел час. Старик был уже у самых дверей, когда из дома с палисадником вышел человек. Увидев его, старик кашлянул, беспокойно переступил с ноги на ногу и, торопливо достав из кармана желтый замшевый бумажник, раскрыл его. Потом поднял голову, встретился взглядом с соседкой по очереди – пожилой женщиной с ребенком на руках – и с досадой покачал головой.
– Что случилось? – спросила женщина.
Старик печально улыбнулся.
– Один шайтан знает, сколько я проторчал здесь, – растерянно пробормотал он. – А карточек нет – забыл дома!
– Так бегите домой, да побыстрее, а то очередь подойдет.
Старик благодарно закивал и рысцой припустил по тротуару.
Шагов на двести впереди двигался тот, кто вышел из домика с палисадником. Это был высокий худощавый мужчина в бобриковой куртке и красноармейской ушанке.
Вскоре человек в ушанке и старик оказались на трамвайной остановке. Трамвая, видимо, давно не было – в ожидании его скопилось много пассажиров.
Трамвай появился лишь минут через двадцать. Торопясь и толкаясь, все устремились к вагонам.
Громыхая на стыках рельсов, отчаянно трезвоня на поворотах, трамвай мчался к центру города. После каждой остановки в нем становилось все теснее.
Старик и мужчина в ушанке стояли рядом. Внезапно старик схватился за карман:
– Обокрали! – завопил он.
В вагоне поднялся переполох. А он ощупывал себя, хлопал по карманам, шарил за пазухой.
– Обокрали, – твердил старик, – бумажник вытащили, а в нем продуктовые карточки!
Вдруг он умолк, что-то соображая, круто обернулся и оказался нос к носу с человеком в ушанке.
– Это ты украл, сын собаки! Где бумажник? Отдай или позову милиционера!
Отбиваясь от наседавшего старика, пассажир пятился к выходу.
– Глядите, – раздался вдруг возглас потерпевшего. – Глядите сюда!
Все посмотрели вниз. Там, на грязном влажном полу, желтел замшевый бумажник.
Старик метнулся вперед, вцепился вору в грудь.
Трамвай подходил к остановке. Не переставая кричать, старик тащил карманника к выходу. Вскоре они очутились на панели. И здесь произошло неожиданное. Вор вдруг выпрямился, коротким, точным ударом в грудь свалил старика и бросился бежать.
Преступник мчался по малолюдной улице, наклонив голову и угрожающе выставив кулаки.
Еще несколько десятков шагов, и он свернет в одну из боковых улочек, пробежит по ней до широкой оживленной магистрали, а там – ищи его в людском потоке.
Впереди показался патруль. Что предпринять? Повернуть обратно и попытаться пробиться? Вор оглянулся. Преследователей было человек десять. Во главе с милиционером они бежали, рассыпавшись по всей улице. Нечего было и думать прорваться сквозь такой заслон. Но еще меньше было шансов на то, чтобы увернуться от трех вооруженных солдат, двигавшихся навстречу.
Погоня приближалась. В последний момент преступник заметил ворота, которые вели во двор какого-то дома, и кинулся туда.
Когда преследователи вбежали во двор, вор карабкался по пожарной лестнице, прикрепленной к стене большого здания. Он был уже на уровне третьего этажа.
Двое патрульных, закинув автоматы за спину, полезли следом. Третий солдат и милиционер поспешили к подъезду, чтобы подняться на чердак, а оттуда на крышу дома.
Во дворе собралась толпа. На ее глазах преступник добрался до конца лестницы и исчез.
– Теперь удерет, – сказал мальчишка, обутый в большие резиновые сапоги.
– Некуда ему деваться, – солидно возразил дворник. – Дом-то на два этажа выше соседних…
Дворник не договорил. На краю крыши показался милиционер. Он снял фуражку, помахал ею, и все поняли, что преступник пойман.
Вскоре милиционер, патрульные и задержанный были внизу. Милиционер оставил его на попечение солдат, а сам принялся искать потерпевшего. Но тот будто в воду канул.
2
К зданию отделения милиции подъехала легковая машина. Из нее вышли двое в штатских костюмах и направились в кабинет начальника отделения. Майор милиции Широков, уже предупрежденный по телефону, ждал их, шагнул навстречу.
– Здравия желаю, товарищ полковник, – сказал он, обращаясь к одному из посетителей, пожилому мужчине, высокому и полному.
Тот кивнул, пожал ему руку, указал на спутника.
– Знакомьтесь: это – майор Семин Артемий Ильич.
Широков и Семин поздоровались.
Широков уже шестой год работал в этом отделении милиции, обслуживающем один из центральных районов Баку. Дела не раз сводили его с полковником государственной безопасности Азизовым. Полковнику поручались сложные расследования. Дважды Широков участвовал в операциях, которыми руководил Азизов.
Что же сегодня привело сюда полковника?
Широков разглядывал тяжелую, наголо обритую голову Азизова, его румяные щеки и мягкий округлый подбородок – и ждал.
Азизов вытащил портсигар, предложил офицерам папиросы, закурил сам.
– Покажите карточку, – сказал он спутнику.
Семин вынул и протянул Широкову фотографию. С нее глядел мужчина средних лет, худой и, вероятно, высокий. Начальник отделения милиции внимательно изучал сфотографированного – его белесые брови, широко посаженные глаза, нос с едва заметной горбинкой и бороздкой на кончике, длинную шею с крупным кадыком.
– Нет, – сказал он, возвращая карточку, – такого не знаю.
Ответ показался полковнику забавным. Он улыбнулся.
Широков насупился, вновь взял фотографию.
– Нет, решительно не знаю, – твердо сказал он. – Не встречал, товарищ полковник, ну, честное же слово, не встречал!
– Человек этот арестован, – сказал Азизов. – Сидит. И, между прочим, у вас.
Широков пододвинул к себе сводку происшествий за день.
– Вор? – спросил он, проглядев сводку. – Кража в трамвае?
