Маленькая Анечка похвасталась старшему брату, что нашла около песочницы маленькую, круглую и блестящую коробочку,
– Адюша, она же ничья, возле песочницы мальчишек и девочек не было. А она класивая. Можно мы с тобой в нее поиглаем? – ласковым и заискивающим тоном протянула трехлетняя Анечка, вместо буквы «р» она говорила букву «л». Брат Анечки Андрей, по странной прихоти родителей, называемый ими Андреич, учился в восьмом классе и считался у родителей почти взрослым ответственным парнем. Поэтому гулять на улице в сопровождении старшего брата маленькая Анечка очень любила и ничего не боялась. Он внимательно рассмотрел найденную сестренкой вещицу и посоветовал,
– конечно, поиграем, только в рот ее не тащи.
Чем и спровоцировал их дальнейшие приключения весенним солнечным днем во дворе их пятиэтажного дома. Трава вокруг песочницы радостно зеленела, в новеньких, ярко-зеленых листьях, растущей недалеко, березки громко и сердито чирикали воробьи, явно чего-то не поделили. По причине жаркой, почти летней погоды, одеты брат с сестрой были легко. Он с непокрытой головой, в клетчатой рубашке навыпуск длинных брюк, обутый в новомодные кроссовки. Сестра одета была в легкую курточку, из-под которого выглядывал разноцветный подол батистового платья, тонкие ножки в хлопковых колготках и кожаных красных сандалиях. На голове у нее красовался малиновый берет с помпончиком. Для таких прогулок в жаркую погоду Андреич всегда брал с собой большую бутылку питьевой воды, и самому попить, и сестренку напоить, если она захочет. Присевшая на доску ограждения песочницы Анечка похлопала по доске ладошкой, приглашая брата присесть рядом. Брат присел. В это время маленькие пальчики Анечки раскрыли блестящую коробочку, из которой, при неловком движении, на ее ладошку просыпался темно-бурый порошок, который она не замедлила потрогать языком.
– Ой, а он вкусный, на, поплобуй, – протянула она ладонь с остатками порошка брату. Тому ничего не оставалось делать, как повторить действия сестры. Вроде, ничего страшного с сестрой не приключилось, а если случится, то мучиться они будут вместе. И он лизнул с ее ладони порошок.
– Да, и в самом деле, сладкий.
– Ой, Адюша, пить стлашно захотелось.
– Это всегда, пожалуйста, – Андреич отвинтил пробку с полуторалитровой пластиковой бутылки с водой и протянул ее сестре.
– Уф, холошо, – напившаяся Анечка похлопала себя по животику, закрыла баночку крышкой и положила в карман курточки. Андреич и сам почувствовал нестерпимую жажду, и хорошенько приложился к бутылке с водой. Он подождал, пока сестренка лепила куличи из песка, потом отряхнул ее ладони от налипших песчинок. Спустя некоторое время они походили еще немного по закоулкам огромного двора. Пришла пора делать уроки. Андреич крепко взял сестру за руку, и они по натоптанной тропинке направились к своему подъезду. Тут-то все и случилось. На краткий миг у них отключилось сознание. Свет в глазах померк. Очнувшегося, чуть позже сестры, Андреича дергала за руку Анечка и со страхом в голосе твердила,
– Адеич, Адеич, куда мы попали, ты посмотли клугом, какой лес большой и зеленый, и шумит кто-то сильно.
Он встал с земли, куда грохнулся во время потери памяти, отряхнулся, и удивленно оглядываясь по сторонам, а у самого поджилки тряслись от страха, Андреич твердым, мужественным голосом успокоил сестру,
– Не боись Анечка, ведь я с тобой. А с лесом и шумом мы сейчас разберемся.
Как уважающий себя мужчина, Андреич постоянно носил в карманах с собой перочинный ножик и всяческую мелочь, что могла пригодиться в повседневной жизни подростка, самостоятельного в своих действиях, в основном времени существующего без надзора взрослых и родителей. Разложил вытащенный перочинный ножик и, таким образом, вооружился. Деревья были какие-то странные. Некоторые деревья росли прямо от земли большими листьями, истончавшимися на верху, у других деревьев толстые стволы, на высоте роста Андреича, искривлялись почти под прямым углом и продолжали расти параллельно земной поверхности. На этих деревьях вместо обычных веток, сразу от ствола вырастали на толстых черенках огромные листья, наподобие отцова черного зонта, только ярко зеленые с белыми прожилками, и овальной формы. Земля повсюду прикрывалась мягким ковром невысокой травки, доходившей Андреичу и Анечке до щиколоток. Сухих, упавших от старости, и сломанных невероятной силой стволов деревьев, валявшихся повсюду вкривь и вкось, было огромное количество. Громкий шум, ранее слышимый равномерно с разных сторон, слева явно усилился. Почудилось, будто по направлению к ним сквозь завалы деревьев упорно ломится носорог. Без промедления, схватив Анечку в охапку, Андреич укрылся с ней под раскидистым деревом с широкими листьями, напоминающими увеличенную в полсотни раз копию листьев травы для газонов, мятлика лугового, который Андреич изучал в школе на уроках ботаники, и за правильный ответ получил заслуженную пятерку. У него в голове начала формироваться какая-то важная мысль, но она перебилась появлением из чащи деревьев невообразимых чудовищ, передвигавшихся на шести членистых лапах. На большой голове чудовища с разных сторон блестели черным антрацитовым цветом огромные глаза, из верха головы топорщились членистые, как и ноги, усищи с ворсинками по всей длине, и покачивались из стороны в сторону в такт качания туловища. Из щек головы росли костяные получелюсти с зазубренной внутренней частью, острыми концами соединяясь впереди головы. Членистая шея за головой превращалась в заросшую длинной рыжей шерстью спиногрудь, которая, справа и слева, опиралась о землю на три членистые лапы. Заканчивалось тело членистоногого объемным черным брюшком соединенным тонким членистым перешейком с головогрудью. Увиденные чудовища были ростом с Андреича. Они безостановочно двигались в нужном для них направлении. Каждый что-то нес, или тащил. Кто-то сухой ствол дерева, кто-то пожелтевший лист в три раза больше размером, чем несущий его. Четыре чудовища, подхватив передними лапами длинное кольчатое тело пятого страшилища, не напрягаясь, несли его в том же направлении. Кольчатое страшилище иногда начинало извиваться в лапах несущих его чудовищ, то увеличивая, то уменьшая длину передней и задней части своего тела, но бегающее вокруг страшилища чудовище помельче своих сородичей, кусало его за бок своими зазубренными получелюстями, и страшилище затихало. Треск и шум стоял на всю округу. На всякий пожарный случай, Андреич закрыл ладонью рот Анечке, которая со страхом и любопытством смотрела на чудовищ, опасаясь, что она может закричать. На счете двадцать чудовища закончились, притоптанная ими трава и согнутые листья деревьев на глазах восстанавливали свою первоначальную форму. И тут-то в мозгах Андреича щелкнуло, мозаика из названия газонной травы, что Андреич изучал на уроках ботаники, и слова «членистоногие» с уроков биологии сложилась в картину, которую можно было бы назвать одним словом, то ли «приплыли», то ли «попали». А то, что они попали, это было точно. Андреич предположил, что при потере памяти они с Анечкой и всеми своими вещами и одеждой уменьшились в несколько десятков раз и оказались у себя во дворе, в высокой, высокой траве, которая им сейчас кажется деревьями. Чувствуя себя Робинзоном Крузо из сказки Даниэля Дефо, тем более, что Пятница уже имелась в лице сестренки Анечки, Андреич решил, что раз его и Анечкины переживания делу не помогут, то надо приспосабливаться к данной ситуации и искать меры выхода из нее. А мера может быть простая, как попали в этот мир, возможно, так же можно и возвратиться. Прокручивая в уме все события, предшествующие их попаданию в травяной мир, он сообразил, что всему виной тот порошок темно-бурого цвета из блестящей коробочки, найденной Анечкой. Анечке он ничего говорить не стал, а блестящую коробочку у нее забрал под надуманным предлогом и спрятал у себя в кармане брюк. Его размышления были прерваны испуганным писком сестренки. Она пыталась оторвать его ладонь от своего рта одной рукой, а другой показывала вверх, на листья дерева.
