Париж пылал огнями революции. Малейшая оплошность, случайно оброненное слово вели к гильотине. Кровавая забава для французов. Торты, сережки в виде гильотины… Смешно, пока острое лезвие не засверкает над твоей головой. Республика не щадила никого, а ведь она существовала всего полгода. И теперь очередь дошла до них.
1793 год. Площадь Революции ждала преступников с распростертыми объятиями. Вскоре на эшафот придется взойти и ей. Надия зашторила окна, чтобы на мгновение спрятаться от горящих факелов на улице.
– Это письмо для капитана Буланже. Он – давний друг моего мужа. Честь не позволит ему бросить вас в беде. Доберитесь до Русамии. Там спокойно и нет крови. Найдите мою двоюродную сестру Жаклин. Она поможет вам. И прошу, не дайте ей забыть, кто Мари по рождению. – Надия стиснула тонкие руки горничной и заглянула в испуганные глаза. Высокая, худая девушка, ребенок в душе – последняя надежда графини на то, что ее дочь выживет.
Служанка молча сглотнула слезы. Голос подвел девушку.
– Саин, – Надия обратилась к пожилому бородатому конюху, – позаботься о них. Здесь достаточно денег на первое время для вас троих.
– Да, – ему тоже было трудно говорить.
Надия опустилась на колени перед крохотной девочкой, закутанной в черную шаль. Светлые кудряшки выбивались вдоль личика, а в больших глазах читалась обида.
– Мари, моя драгоценность.
Надия поцеловала дочь в пухлые щеки. В груди разрывалось сердце от горя, но она сдерживала слезы. Нужно быть сильной, а не вздрагивать от ужасающих криков на улице. «Революция без конца». Лозунги стали привычным фоном серой действительности.
– Помни, что я люблю тебя. Всегда. – Надия вложила в руки дочери большой сверток. – Фарфоровая куколка как напоминание обо мне. И, что бы ни случилось, я буду рядом. Запомни. Я никому не позволю обидеть мою драгоценность. Клянусь!
Она снова расцеловала Мари и с трудом оторвала от себя. Малышка молчала, только сильнее прижала к себе куклу. Невыносимо смотреть в любимые глаза и знать – ты больше никогда их не увидишь.
Служанка подхватила девочку на руки и посмотрела на Надию. Она лишь отрывисто кивнула головой в сторону выхода.
– Идите. Они скоро будут здесь. Им нужна я, а не вы. Идите! – громче крикнула она, чтобы расшевелить слуг. Если бы она только могла сбежать с ними… Но республиканцы знают ее в лицо, они не выпустят графиню Герард из пылающей Франции.
Саин очнулся и потащил напуганную служанку с ребенком к черному ходу. И тут раздался детский крик. Мари надрывно заплакала, протягивая руки к матери. Надия отвернулась, зажимая уши руками. Как только дверь за ними захлопнулась, она упала на пол, ногтями царапая грудь. Надия хотела вырвать сердце, чтобы избавиться от той острой боли, от которой не исцелиться.
Прошло немного времени, прежде чем парадную дверь снесли. Республиканцы явились за преступниками. Муж Надии давно отправился на эшафот. Настала ее очередь, но она не будет столь покладистой, как другие.
– Надия Герард, именем революции вы обвиняетесь в измене!
Надия поднялась с колен и посмотрела на дверь, за которой послышались шаги. Тусклый огонек свечи вяло освещал гостиную, где еще витал детский запах дочери. Она крепко стиснула рукоять кинжала. Дверь распахнулась, и она увидела тех, кто пришел за ней. Они чуяли женскую кровь. Беззащитность их возбуждала. Но Надия не станет их добычей. Нет. У нее хватит смелости закончить начатое.
– Поганые псы! – выплюнула она.
Главное, не думать. Выбросить мысли из головы и отпустить сознание.
– Нет!
Но Надия Герард не слышала их. Она занесла над грудью кинжал и пронзила уставшее от жизни сердце…
Глава 1. Маленькая незнакомка на балу
Русамия. Велидар. 1959 год
Приторное вино осело на языке, и Феликс поморщился. Он сбился со счету, какой бокал выпил. Пил и не пьянел. А жаль. Тогда бы он с легкостью пережил этот вечер с громкой музыкой и любопытными гостями, чьи взгляды жадно охватывали все, начиная от золотой люстры и заканчивая натертой до блеска обувью Феликса. Чем дольше длился званый вечер, тем сильнее он жалел, что поддался на уговоры сестры провести его в честь их возвращения. Феликс ни перед кем не обязан выслуживаться. Он – граф Маврос. Весь Велидар знает их старинный род. И этого более чем достаточно.
Масса людей в роскошных нарядах беспокойно волновалась в зале. Желающие танцевали, старшее поколение собиралось в группы и с аппетитом обгладывало последние сплетни.
Дети пожилого графа Мавроса вернулись в столицу спустя долгие годы. Это сенсация, и высший свет смаковал любые детали. Даже самые пресные. Феликс скривился и обменял у официанта пустой бокал на полный. Он искренне надеялся, что свершится чудо и гости вдруг исчезнут. А особняк погрузится в блаженный покой.
– Ваша сестра знатно потрудилась над домом. Сколько он пустовал? Лет десять?
Добродушный господин Ольхов, обтянутый костюмом, словно пленкой, причмокнул губами. В его бокале пузырилось шампанское. И, судя по покрасневшему носу, оно ему безусловно нравилось.
– Пятнадцать, – неохотно отозвался Феликс. – Аврора – как ребенок, который дорвался до старых игрушек. Роль графини, хоть и временная, ей идет.
– Ах да! Примите мои соболезнования. Ваша матушка была чудесным человеком.
Феликс кивнул. Только Ольховы могли говорить банальные слова с искренним радушием.
– Не просветите старого человека в иерархии титулов? Вы говорите, ваша сестра – временная графиня? – Мужчина втянул носом пузырьки.
– Да, пока не выйдет замуж, титул графини Маврос принадлежит ей. Или пока я не женюсь. Тогда графиней станет моя жена.
– Сложные хитросплетения, – хмыкнул Ольхов, – придуманы специально, чтобы запутать простой люд.
Феликс вздохнул. Как он устал от пустой болтовни. Почему-то всех забавлял временный титул сестры. Не-удивительно. Многие лишь мечтали породниться со знатным семейством. И прятали желания за пренебрежением.
– А ваш отец что же не приехал? Я так надеялся пожать ему руку.
Как будто он без этого не проживет и дня, – мысленно съязвил Феликс, но вслух произнес:
– Он остался в Петровской провинции. Там наш бизнес. К тому же с особняком у него связаны не лучшие воспоминания.
– Понимаю, понимаю, – важно закивал Ольхов. – Это все из-за того случая с Авророй.
Ни черта ты не понимаешь!
– Боюсь, даже не представляю, о чем вы, – холодно ответил он.
– Ну как же. Происшествие с…
– Извините, но я должен поприветствовать новых гостей. Был рад с вами побеседовать. Наслаждайтесь вечером. – Феликс чокнулся с Ольховым бокалами и натянул на лицо улыбку. Изображать вежливость он умел превосходно.
