Из-за угла тянулся длинный высокий серый бетонный забор, который прерывала кроваво-красная кирпичная проходная огромного предприятия с витринами-окнами, выходящими на проезжую часть. Ветхая покосившаяся алюминиевая дверь, уныло поглядывала на редких прохожих и иногда поскрипывала от ветра. Внутри здания был матерый советский минимализм с суровыми деревянными скамейками, ужасными дюралевыми панелями на стенах, потертой кабинкой для охраны и хромированными блестящими трубками турникета, у коего на синем табурете, ощетинившемся десятком ржавых гвоздей, задремала старушка вахтерша. Она, похрапывая, медленно сползала вниз, пока не уперлась ногами в стену.
Внезапно появился какой-то шум, монотонный и бубнящий. Он нарастал и нарастал и вскоре перерос в крики, от них и проснулась вахтерша. Надев очки, она поднялась, поправила форму, и принялась всматриваться, пытаясь разглядеть причину, по какой у входа собрались люди.
– Что это творится? Почему это меня не позвали? – Возмутилась она. – Наверное, что-то продают. Эх, жалко, что нельзя с поста уйти. Вот если бы Семеновна сегодня была.
Через мгновения толпа ринулась к ней, на проходную. Дверь с грохотом отварилась, и в помещение ворвались люди в спортивных костюмах, их лица скрывали маски, в руках были палки, арматура и биты, они тут же принялись все крушить, срывать плакаты и бить стекла.
Старушка замерла от ужаса, не зная, куда прятаться от разъяренной ватаги. Мимо нее, ловко перепрыгивая через турникет, проскочили налетчики и помчались вглубь организации. Проводив их взглядом, она через несколько минут опомнилась и со всей силы надавила на кнопку охраны, но было уже поздно, они проникли во двор предприятия, и словно тараканы разметалась по строениям. Захватчикам не было конца, они все проносились и проносились мимо бабульки, а она от страха вжалась в стену, не смея ничего сказать людям в масках.
На территории завода было много корпусов, между которыми рядами выстроились машины сотрудников. Часть стаи, наслаждаясь безнаказанностью, принялась битами крушить стекла и фары этих легковушек, а остальные поспешили в цеха, влетая в них, они уничтожали бесценное оборудование, разлетающееся сотнями обломков, и калечили зазевавшихся людей.
Работников предприятия привлек шум, и они, прильнув к окнам, стали наблюдали за происходящим снизу беззаконием. Кто-то, опомнившись, побежал баррикадировать двери, другие, схватив лопаты, мчались давать отпор налетчикам. Через несколько минут помещение опустело, и здесь остались лишь трое стариков в белых халатах, ярко подчеркивающих их седину. Они завороженно следили за ужасающими событиями во дворе и лишь тяжело вздыхали, переживая за коллег.
– Смотри, как Петр отбивается, уже троих положил.
– Молодец, настоящий мужик! Был бы я помоложе, я бы….
– Да, дожили, государственное добро расхищают. – Перебил товарища самый высокий из них.
– Куда милиция только смотрит? – спросил низкий бородатый профессор.
– Куда КГБ смотрит? Они все в костюмах импортных. Американские агенты никак. – Вставил третий.
– Нет больше КГБ, Ельцин все развалил.
– Да, все они продались буржуям, теперь они и сами помогают грабить нажитое народом добро.
– Выродки, куда страна катится? Как же так можно?
– Алексей Ильич, нужно спасать оборудование.
– Согласен, Александр Лукич, ЭНИРА нужно вывозить вместе с объектом исследования, иначе наш десятилетний труд будет уничтожен этими ненормальными.
– Уничтожен? Александр Лукич, это полбеды, если уничтожен, а вот если они воспользуются заложенной в нее мощью, вот тогда места будет мало всем. Машину не остановить, она была создана для войны, глобальной и беспощадной. Да что я вам объясняю, вы же со мной были на испытаниях.
– Я тоже считаю, что ее нужно вывезти и сохранить любой ценой. Настанут времена, когда наши исследования будут востребованы. По крайней мере, я надеюсь на это. Хотя, с нынешней властью я даже не знаю, что завтра будет.
В это мгновение в помещение влетел разбойник с битой, он замахнулся над столом с множеством электронных коробочек и целой паутиной проводов, тянущихся куда-то вдаль. К нему наперерез бросился низкий бородатый профессор и прокричал:
– Стой, этот аппарат стоит миллионы. Я его за границей выписывал.
– Убью! – ответил басом субъект в маске и ударил с размаха.
Прибор разлетелся, разбрасывая веером во все стороны запчасти и пластиковые осколки, а ученый, следом получив по голове, рухнул замертво.
Коллеги тут же вдвоем набросились на преступника, сбили его с ног, им на помощь пришел кто-то из рабочих и молниеносно связал погромщика.
Схватив истекающего кровью друга, они уложили его на носилки и понесли. Они миновали узкий проход и большую лабораторию, в какой с упоением орудовали молодчики, преодолели лабиринты коридоров и доставили раненого в цех на первом этаже. Благодаря запутанным проходам сюда еще не добрался ни один налетчик.
Здесь, в центре помещения с исполинскими зарешеченными окнами, находилось нечто неизведанное непонятное и фантастическое, огромный серебристо-серый объект, очень напоминающий камень и одновременно самородок металла, сверху он был овально–треугольной формы, сбоку же он походил на два соединенных приплюснутых полукруга. Рядом с неизведанным валуном размещалась черная как сама ночь тонированная машина, маняще переливающаяся в лучах яркого обеденного солнца. Ее тонкие обводы: заостренная передняя часть, словно созданная самим ветром, плавно перетекающая в лобовое стекло, скрытые фары, задний спойлер на багажнике, все выдавало в ней спортивный неукротимый нрав и бескомпромиссную жажду скорости.
Вокруг этих двух шедевров научной мысли, размещались сотни, а может быть и тысячи всевозможных датчиков, от которых множеством нитей тянулись разноцветные провода к выстроившимся на столах разночинным приборам, с большими и маленькими экранами с обилием тумблеров огоньков и разнообразных ручек для настройки.
– Дежурный, скорую! Лукичу голову проломили. – Прокричал Алексей Ильич.
Но человеку в синей рабочей одежде было не до того, он укреплял двери тем, что мог отыскать в цеху.
Второй ученый кинулся к телефону, пальцем прокрутил старый истертый диск, вызвал Скорую помощь и растерянно посмотрел на товарища.
– Михаил Владимирович, может, мы сами его отвезем? Быстрее будет. Да и врачей не пустят на территорию. Давай возьмем ЭНИРА.
– Ильич, ты что? Нельзя использовать ее в личных целях. Это же государственная машина! Это военная техника! Нас посадят!
– Ты хорошо подумал? Они вломятся сюда в любом случае, а я не хочу, чтобы она досталась им, – он указал в сторону ворот, – этим ненормальным.
