Месяц сентябрь был предсказуемо тёплым, погода радовала.
Для дня рождения самое то.
И Питер ждал гостей.
В принципе, он мог сказать, что жизнь сложилась удачно.
Домом он был доволен.
Имел когда-то нечто много лучшее, чем этот дом.
Правда, в условиях глубочайшей тектонической нестабильности, которая, как выяснилось, никого не щадит.
Правда, имел амбиции. И даже думал, что они реализовались. Но, в конце концов, что такое амбиции на вулкане, если есть нормальный бизнес в нормальной стране. Со связями в элите этой страны. С перспективой гражданства.
Питер давно недурно владел английским. При переезде оказалось, что нужен немецкий. Сначала везде ходил с переводчиком, но потом обозлился на себя же: сам же могу! Мало ли что возраст за полтинник. Он взял частных учителей. Сам ходил в магазин, чтобы общаться с продавщицами; вообще, старался заговорить и с владельцем киоска на углу, и на заправке; потом стал общаться и с соседями. («Тысячу извинений; но ведь я хочу интегрироваться, и если не буду говорить, у меня ничего не получится!») И влиятельные друзья теперь восхищались его немецким, хотя по-прежнему предпочитали общаться с ним по-английски.
Ну вот… Он еще раз придирчиво осмотрел зал. Все было несколько скромнее, чем во временя его взлета, но зато – он научился это замечать – с гораздо большим вкусом.
Гости собирались. Пунктуальные по-немецки.
Первым примчался Рене. Он не был ни миллионером, ни политиком. Но нужный, полезный, знаковый журналист. Питер научился ценить близость с такими людьми.
Затем – группа политиков известной экологической партии.
Затем – экс-министр, все еще влиятельный и уважаемый.
Затем – Клаус, редактор престижной газеты, имеющей имидж инновационной. Умный мужик, несколько экстравагантный. Может даже иногда слишком экстравагантный. Но, как и другие гости, полезный и неоднократно оказывавший услуги в прошлом.
А еще пара местных чиновников. Да Бог с ними, как их зовут. Они принимают решение о гражданстве, и пригласить их очень даже имело смысл; но, конечно, не просто пригласить, а в очень знаковую и престижную компанию.
…И Бог бы с ним с этим вечером – всё было слегка скучновато, но как принято; гости успели восхититься и семьей, и лошадками, и подбором блюд, и милым озерцом с уточками (и даже про себя отметили, что Питер выглядит гораздо лучше, чем в годы своего взлёта – спортивный, подтянутый, и костюм наконец-то сидит как перчатка, и отглажен безукоризненно), но… В общем, мелочь. Никак не зависящая от хозяев.
Внезапно на экране огромного, на всю стену гостиной, телевизора (который работал, хотя никто не смотрел, и показывал первый канал), прервалась передача. На чёрном экране выплыли оранжевые буквы: «Политическая элита – это группа лиц, определяющая общественное мнение, принимающая решения, пользующаяся всеми выгодами своего положения и несущая персональную ответственность за каждое сказанное слово и принятое решение. Впрочем, как и за слово не сказанное и решение не принятое».
Все это длилось, наверно, с полминуты, – недолго, но вполне достаточно, чтобы успеть прочитать.
– Небось социальная реклама, новый вариант, – буркнул экстравагантный редактор.
– Да хоть бы предупреждали, – добавил бывший министр.
Поморщились. И, в общем, забыли.
****
– Ребята, да вы что?
Мартин прижимал к груди гитару. Глаза у него были круглые-круглые, изумлённые до предела – таких изумлённых глаз Торстен в жизни не видел. От восхищения он забыл и трудный день, и парочку проблем на службе, и Сандру, давшую ему отставку. Существовал только Мартин с его восхитительными глазами и волшебной улыбкой, в которой сейчас было что-то от улыбки заброшенного ребёнка, первый раз в жизни получившего дорогой подарок.
Насчет «заброшенного ребенка», кстати, всё было правда. Мартин, собственно, прибился к Клубу довольно поздно, вдобавок был для Клуба настолько нетипичным, насколько это возможно: слабенький абитур в вальдорфской школе, работа волонтёром в интернет-агентстве за гроши, потом университет, в котором он едва осилил бакалавра, и наконец работа, пусть и желанная, пусть и в известной газете, но на птичьих правах и неполную неделю. Плюс явная инвалидность. Плюс разведенные родители. И это при том, что Клуб вообще-то был предназначен для одаренных молодых людей с явными видами на карьеру и собирал таковых начиная со старших классов гимназий по всей Германии. Так попал в Клуб Торстен Ковальски. Так же попал в Клуб и Антон Шварц. И все в Клубе ожидали, что Торстен, если уже не захотелось ему доучиваться на информатике, а захотелось в полицию, станет гением сыска, а Антон, который информатику закончил, станет большим ученым.
На самом-то деле Торстен очень сомневался в своем высоком предназначении, и Антон, кажется, тоже. Хотя, по мнению Торстена, Антон был ближе к успеху: всё же молодой доктор на многообещающей фирме. Что же касается Мартина, то его кто-то порекомендовал. Скорее всего, за ослепительную улыбку и умение не сдаваться в самых отвратительных обстоятельствах. Торстен познакомился с Мартином на одной из клубных Академий, и потом оказалось, что они почти соседи. В их округе больше никого из Клуба не было. Только месяца три назад сюда же переселился Антон, найдя после защиты докторской работу поблизости. Член Клуба с большим стажем (по словам общих знакомых, «он был у нас всегда»), но посещавший несколько другие Академии. А когда «клубных» в окрестности оказывается больше двух, жизнь сразу же становится интересной…
Вот и решили Торстен с Антоном побаловать Мартина – подарили на день рождения эту гитару. Гитару Мартин очень хотел, но денег, честно говоря, не хватало…
– Да вы что? – еще раз счастливо и растерянно спросил Мартин.
– Мы ничего, – важно ответил Антон. – Мы пока что холостые хорошо зарабатывающие молодые люди. С подружками не складывается. Деньги есть. В общем, не бери в голову.
– Не беру, – счастливо улыбнулся Мартин.
И тут же он вспомнил о чём-то и как-то сразу осунулся, а его замечательную улыбку мгновенно стерло с лица.
– Я-то не беру… Но ведь я больше не смогу найти работу…
– Постой, но тебя ведь не гонят? – удивился Торстен.
– Не гонят… Но… В газете все как-то стало странно…
– В чем дело? – в Торстене сразу проснулся полицейский. А Антон, наоборот, как-то отодвинулся в сторону.
– Ну в общем… у нас воруют контент. И шеф говорит, что мы разоримся, если платный контент будет доступен просто так всем желающим.
– Подожди, а как его воруют? С редакционных компьютеров, что ли?
– Из Интернета. С нашего сайта. Там чтобы прочитать полные версии, надо заплатить. И вот Штефани обнаружила, что туда заходят сразу слишком много людей. Больше, чем реально подписчиков.
