Глава 1
Театр – моя страсть
Господа, я очень люблю театр! Помню, как в детстве отец часто водил меня в театр, и живое театральное действо на сцене меня удивляло и восхищало. Я мечтал стать артистом или театральным режиссером, однако отец настаивал на том, чтобы я стал врачом и продолжил его фамильную династию. Но прежде, чем начать интересный и правдивый рассказ о моих театральных приключениях, моей театральной эпопее, давайте сначала я представлюсь моему дорогому читателю. Зовут меня Сергей Соколов, мне сейчас сорок лет, работаю врачом в Москве и одновременно пишу сатирические произведения. Я женат на красивой блондинке Валентине, у меня одна дочка Аннушка. Недавно я вступил в Союз писателей России, получил членский билет. Родители мои живут отдельно от меня, давно уже на пенсии.
Почему я озаглавил свой рассказ, как театральная эпопея? Дорогой мой читатель, я, конечно, в курсе того, что эпопея– произведение эпического характера, захватывающее большой временной период и имеющее большое значение в жизни народа. Но одновременно с этим, как считаю, эпопея – сложная и значительная история, которая может повествовать даже о жизни одного человека. А мои театральные детские мечтания, моя страстная любовь к театру, не могут быть чем‑то вроде театральной эпопеи? А мои бесконечные обращения к разным театральным режиссерам на протяжении многих лет, частые переживания, беготня по различным театрам со своими комедиями, мои настойчивые просьбы прочитать их, мое участие в различных театральных конкурсах, а также многое другое, что я постараюсь отразить в своем рассказе, не могут считаться театральной эпопеей?! А мои бесчисленные бессонные ночи, когда я писал разные сатирические комедии, мои горькие думы по поводу засилья старых пьес, мое творчество на протяжении многих лет не может считаться моей театральной эпопеей, которая не знает конца?!..
Итак, я объяснил читателю, почему назвал свой рассказ театральной эпопеей, а теперь перейдем к самому рассказу.
Как уже упоминал, мой дорогой и не в меру беспокойный отец, врач по профессии, Константин Михайлович Соколов, ставший впоследствии доктором медицинских наук, профессором, мечтал видеть своего единственного сына тоже врачом. Он постоянно рассказывал о самой гуманной в мире профессии, доказывая, что именно профессия врача – моя судьба, и больше не надо ни о чем мечтать! Но он в то же время знакомил меня с театром, водил на разные театральные спектакли, советовал читать побольше классики. Конечно, как и всякий родитель, отец желал видеть меня счастливым и образованным человеком. Помимо обучения в обычной школе – десятилетке, я ходил в музыкальную школу. Многие педагоги в музыкальной школе признавали мои способности, указывая на очень хороший слух, память и даже способность к импровизации. А отец, слушая музыкальных педагогов, сиял, стоя рядом со мной. Потом, приходя домой, как сейчас вспоминаю, он хвалил меня и рассказывал долго о разговорах с педагогами моей маме. Отец при этом упоминал, что я с моим музыкальным слухом буду прекрасно слушать шумы сердца больных людей. Он часто проделывал некоторые эксперименты со мной: сажал меня одного в одну комнату, оставив дверь открытой, а сам с мамой находился в другой комнате, и постукивал пальцами по столу, требуя, чтобы я повторял все его движения. Я охотно соглашался (мне казалось это легким и интересным занятием, которое даже забавляло меня), повторял его постукивания пальцами по столу, а он с мамой восторгались моим слухом и хвалили меня.
– Молодец, Сережа! – говорил счастливый мой отец тогда, поглаживая меня по голове. – Ты станешь хорошим врачом!
– Врачом? – с большим сомнением спросил я.
– Да, да, именно – врачом! – повторил мой отец, а мама моя Елена Васильевна добавила:
– Не упрямься, Сережа! Ведь папа тебе только добра желает.
Как помню, я тогда впервые вслух признался моим родителям, что мечтаю о театре, желаю стать актером или театральным режиссером, на что отец сразу возразил мне, махая указательным пальцем:
– И думать о том не смей, Сережа! Будешь врачом! Будешь продолжать нашу врачебную династию!
Как я сейчас ругаю себя за то, что согласился поступить в медицинский институт! Я просто тогда в десятом классе смалодушничал, не отдал документы в театральный институт, хотя мечтал об этом все детство. Вспоминаю частые беседы с отцом, который убеждал меня стать врачом, а мама при этом повторяла надоевшую мне фразу:
– Все артисты нищие, сынок!
Как мне жалко зря потраченные годы, проведенные в медицинском институте, которые мог бы с удовольствием посвятить театру! Однако что тут сетовать и махать кулаками после драки – я поступил в медицинский институт, надел белый халат и стал посещать занятия. Однако одновременно с занятиями я не прекращал ходить в театр, часто ходил один или с друзьями на разные спектакли, не пропускал ни одной премьеры. Я ходил и в Драматический театр, который ставил лишь старые классические пьесы давно умерших авторов, также полюбил Театр юмора, раза два ходил в Театр современных инсценировок, но потом перестал ходить в последний театр, однако об этом расскажу чуть позднее. Еще тогда в юности я заметил, что режиссеры ставят лишь классические пьесы, пьесы зарубежных авторов, нет новых современных пьес современных драматургов, что меня удивляло. Конечно, я понимал, как и мои друзья, что классические пьесы нужны, их никогда не следует забывать, но почему же не ставят современных пьес наших драматургов? На этот вопрос мне никто не отвечал, поскольку ни мои друзья, ни родители не входили в театральную среду. И даже позднее, когда я стал печататься в различных литературных журналах, многие редакторы журналов отшучивались или просто пожимали плечами, когда заходил разговор о засилье классических пьес в наших театрах.
– Вы понимаете, что наш театр похож на какой‑то музей старых и поношенных вещей? – спрашивал я многих редакторов, понимая в глубине души, что никакого толкового ответа не получу, но мне хотелось выразить вслух, о чем я думал не раз, чтобы хоть кто‑то поговорил со мной на театральную тему. – Наш старый репертуарный театр мертв. От него пахнет на версту нафталином.
Большинство редакторов уклонялись от ответов, делая вид, что очень заняты или не понимают моего беспокойства.
Только один главный редактор театрального журнала «Амфитеатр» нехотя ответил мне:
– Гм, а что собственно вы сами предлагаете?
Честно говоря, я очень удивился его ответу и порывисто ответил со свойственной мне горячностью:
– А я предлагаю ставить на сцене новые пьесы!
– Новые?
– Да!
– Это ж какие новые, позвольте вас спросить? – брезгливо поморщился редактор, смотря на меня, словно на ненормального. – Смотрите‑ка на него, – обратился он к своим коллегам, которые сидели рядом и делали вид, что не прислушивались к нашему разговору, – он предлагает ликвидировать наш репертуарный театр!
