– Иван Иваныч! За тобой должок числится. Взял ты продукта на сто миллионов, а заплачено у тебя… Вот, смотрю по компьютеру… Компьютер не обмануть между прочим. Всего пятьдесят восемь лямов. Нехорошо. Шеф сказал, что пока предоплата не поступит ничего не давать. Ни бензина, ни солярки. А то получается так, что он обвиняет нас в пристрастном отношении к тебе. Солодовников говорит, что поборами занимаемся. Обидно. Даже баночки чёрной икры от тебя не дождешься. Дружишь с бракушами, знаем. А нам тут такое. Одним словом, заворачиваем тебя, – с легкой картавостью в голосе говорит менеджер по отгрузкам нефтепродуктов – кудрявый блондин по фамилии Исакович. Его голубые глаза холодны, он почти бесстрастно разглядывает вошедшего просителя.
Иван Иванович, предприниматель с пунцовым лицом и огромным животом, переливающимся через брючный ремень, в рыжей кожаной куртке, театрально делает руки по швам и отвечает хриплым, сдавленным голосом, отчеканивая каждое слово, точно командуя:
– Ваше благородие, господин Артурчик! Стало быть, по всему выходит, как бы причина отказать? Э-э… нет. Я платежки привез и вон – в машине полный багажник денег, сейчас в кассу внесу. Еще тут в папочке вексель Сбербанка. Никак отказать нельзя. Никак. Выписывай, родимый.
– Давай посмотрю, что там у тебя за платежки. Иди пока в бухгалтерию. Только про багажник не верится. Свистишь. Да?
– Не веришь? Ну-ка, пойдем. Что покажу. Я худею, пацаны. Я худею! Пойдем, пойдем, – Иван Иванович подхватывает высокого худощавого менеджера под руку, почти тащит и они выходят из офиса на стоянку перед офисным зданием.
Иван Иванович подводит Артура к грязному автомобилю марки «Лада» седьмой модели, демонстративно звенит ключами с мохнатым брелоком и открывает багажник. Внутри беспорядочно разбросаны гаечные ключи, насос, буксировочные тросы, пластиковая канистра с мутной жидкостью голубого цвета, сушеная вобла и поверх всего этого разнообразия лежит дюжина небольших челночных сумок до верха набитых разноцветными пачками денежных купюр. Артур присвистывает:
– Ну, ты крутой парень, Ваня.
Иван Иванович хохочет:
– Я ж тебе говорил. Артурчик! Не веришь честному человеку! На вот тебе рыбки!
Иван Иванович хватает из багажника несколько тушек засушенной до состояния мумии вяленой мелкой воблы и протягивает Артуру, который брезгливо морщится, но берёт.
– Окей. Принесёшь из бухгалтерии квитанцию на капусту. Оформлю, – говорит он.
– Вот выручил. Выручил, так выручил! У меня как раз похожий случай был, – говорит Иван Иванович уже в офисе и собирается опуститься в серое кресло, но на полпути замирает.
– Ты иди. Иди пока деньги сдай, а потом расскажешь свой случай, – говорит Артур, отправляя разговорчивого покупателя нефтепродуктов в кассу. Минут через пять из коридора офиса доносится переборный шелест машинки для счета денег, слышно, как громким басом Иван Иванович рассказывает пошлый анекдот, в бухгалтерии слышен неуверенный женский смех. Еще через несколько мгновений он возвращается в отдел сбыта.
– Выручил, Иосифович. Вот тебе квитанция на сданные бабки. Вот платёжки. Занеси в свою табличку.
Артур принимает пачку смятых бумажек, внимательно просматривает каждую, что-то печатает на компьютере.
– Вот выручил. У меня как раз такой случай был. Я тоже выручил одного как-то, – начинает свой рассказ Иван Иванович.
– Это было лет десять назад. Ещё при советской власти. Работал я водилой в автоколонне на КрАЗе то есть. Ну, я уже говорил как-то. Так вот, однажды еду по второй продольной магистрали. В районе Вторчермета, смотрю, трактор стоит Беларусь. Ну, такой, знаешь – недоделок – задние колеса выше человеческого роста, а передние маленькие. Смотрю впереди и сбоку, где у него движок, подняты борта. Водила – руки по локоть чёрные, морда в саже – копается там. Услыхал, что я еду и машет – мол, стой. Я вылез из кабины и спрашиваю – чё случилось. Он – помоги, говорит, не могу завести. Кручу ручку верчу – ничего не получается. Крутанул и я пару раз заводную ручку. Без толку. До мозолей вертеть её не стал. Справился про свечи – проверил, протёр. Масло в норме. Соляра есть. Ничего вроде. Он мне – давай с толкача дёрнем. Есть трос? Я ему – а то! Танковый трос-то! Вон, полезай в кузов КрАЗа, я один достать не смогу, давай вдвоём. Вытянули мы трос, к трактору цеплять, а не за что. Эти «бульбаши» трактор сделали, а спереди даже петлю нормальную не догадались приварить, чтобы на буксир можно было брать. Есть там крючок ерундовый и всё. Чё делать, говорю ему. И так подлезли и так. Ну, не за что взяться. Тракторист мне и говорит, а давай за переднюю ось завяжем? Мое дело телячье, сказано – сделано. Зацепили за передний мост трактора. Садись, говорю, дядя, сейчас тебя дёрнем. Сел я в свой КрАЗ, завёл, а сцепление у него не то, что иномарочки или даже жигуля – чуть отпустишь – тряхнёт, будь здоров. Я первую выжал – только дёрг чуток и потом давлю на газ. Еду себе спокойненько. В зеркало не смотрю. Прислушиваюсь. Когда же трактор затарахтит – заведётся. Слышу – кричит кто-то. В окошко выглядываю – бежит за мной тракторист и кричит что есть мочи – стой, стой, твою мать. Что за ерунда, думаю, случилась? По тормозам конечно. Вылез. Батюшки. Тить твою мать. На тросу за мной на оси два передних колеса трактора едут, а сам трактор задрал задницу и раком стоит посреди дороги. Вырвал я, значит, передний мост ему. Вот так дёрнул! Тракторист бьётся в истерике, за голову схватился, орёт – чёрт меня позвал с тобой связаться. Вот это выручил! Буксир блин. Отбуксировал! Лучше бы как-нибудь сам разобрался, говорит. А я ему – а что, сам просил. Я не навязывался, – Иван Иванович делает паузу, в пантомиме разводит руки.
