Последние лет двадцать пять Артур Тихомиров жил, опережая время. Новый год, к примеру, начинался у него в середине октября. Сперва были мюзиклы, потом – «Голубой огонек», концерты для «Интера», «СТБ» и трех музыкальных каналов. Плюс корпоративы – куда же без них. В этом году хит Тихомирова «Снежинка на ладони» уверенно держался в топе – и надо было ковать, не отходя.
Уже 27 ноября Артур знал, что Новый год он работает в прямом эфире на «Плюсах»: Елена пробила очень выгодные условия. Как раз закроют «хвосты» по даче, еще и втроем с Настеной слетают куда-нибудь на море.
Оставалось сущая безделица: объяснить все это Настене.
– Взрослая девочка, должна понимать, – пожала плечами Елена. – Хочешь, поговорю с ней?
Мигнув поворотником, она плавно свернула к ним во двор. Сыпался крупный, скрипучий снежок – первый в этом году. Фары высветили ряд машин, сугробы на скамейках, в центре двора – грандиозную елку. Пушистые лапы гнулись под тяжестью снежных шапок, отбрасывали химерные тени.
Рядом с елкой нервно жестикулировали какие-то люди. Трое стояли возле замызганного грузовичка, еще семеро – напротив этой троицы. Лица у всех были напряженные, злые.
– Опять, – сказал Тихомиров. – «Двор не гараж», наша песня хороша.
Оказалось – нет, дело совсем в другом.
– Артур Геннадьевич! – почти с радостью воскликнул дедок с первого этажа, этакий вечнозеленый борец за чужие права. – Хоть вы-то вмешайтесь!
– Добрый вечер, – нейтрально кивнул Тихомиров. В последний раз, когда они с бойцом общались, тот был не в пример агрессивней, что-то кудахтал про отравленный воздух и мятую траву на газонах. Хотя Тихомиров всегда парковался аккуратно, на газонах вот – ни разу.
– Эти трое, – негодовал дедок, – утверждают, что они якобы из ЖЭКа. Что якобы есть распоряжение. – Он яростно взмахнул рукой в ядовито-алой перчатке. – А сами даже документы не желают предъявить.
Упомянутые трое переглянулись, старший – который повыше, с неровной щетиной на щеках, – нахмурился. Что-то отрывисто бросил своим, зыркнул на Тихомирова.
– А елке, – поддержала дедка дама в летах, из третьего парадного, – елке-то больше полувека! Ее еще фронтовик один посадил, в пятидесятых…
– О чем вообще речь? – вмешалась Елена.
– У нас, – сказал ей щетинистый, – распоряжение из ЖЭКа. Елку срубить. Дерево старое, ствол изнутри прогнил. Рано или поздно упадет – и хорошо, – добавил он со значением, – если только на чью-нибудь машину. А если на людей?
– Документы у вас есть?
– Нам распоряжение на руки не выдают. Все в отделе, а нам сказали…
– Кто сказал?
– Начальник сказал, – нагло заявил щетинистый.
– Значит так. – Этот ее тон Тихомиров знал очень хорошо. Она на такой переходила, когда обсуждала условия райдера. – Ефрем Степанович, вы участковому уже звонили? Если нет – вызывайте немедленно. И остальных соседей зовите, на всякий, – подчеркнула она, – случай.
