ГЛАВА 1. Хризокола. 949 год от Великого Акта
Удача ластилась к рукам, словно провинившаяся собачонка к хозяину. Поглаживая пальчиком карты, я улыбнулась взопревшему толстяку:
- Вскрываемся, фрон генерал?
Он буравил меня злым взглядом, не замечая, что выдает себя с головой побелевшими костяшками пальцев. Генерал Рудольф Вальцкерт отчаянно блефовал, пытаясь во что бы это ни стало заставить меня отступить. Он хотел отыграться. Но ему не везло.
- Или желаете повысить ставку? - я позволила себе легкую неуверенность в голосе, чтобы подбодрить толстяка.
- А повышаю! Беру еще одну!
Он швырнул последнюю смятую пачку имперских банкнот и жадно цапнул карту из колоды, но не взглянул на нее, продолжая следить за мной. Остальные игроки - жуликоватый красавчик Шульц и его подельница, ангелочек Бэлла - давно вышли из игры, однако остались за столом, наблюдая за тем, как у них из-под носа уводят жирную добычу.
- Повышаю, - я сняла с пальца и положила на стол перстень, позаимствованный в свое время из кабинета Рыбальски. - Тоже беру одну.
Карта в руках. Родненькая бубновая шестерка. Запах пота и злости. Генерал тяжело сглотнул и вытер испарину со лба. Колдун за спиной тенью скользнул к его плечу и что-то зашептал ему на ухо. Явно уговаривал не горячиться и подстеречь дрянь в темном переулке, чтобы возместить проигрыш. Но толстяку был важен триумф победы, а не презренное золото.
- Открываю! - торжествующе выдохнул он и швырнул карты на стол.
Четыре туза и дама пик. Я улыбнулась и мягко положила свои карты на стол. Двойка, тройка, четверка, пятерка и пришедшая последней шестерка бубен. Шутовской колпак. Дешевый, как вся моя жизнь. Генерал побледнел и в бессилии сжал кулаки. Я поднялась из-за стола.
- Вы проиграли, фрон генерал.
Он схватил меня за запястье.
- Вы жульничали!
- Следите за словами, - холодно процедила я.
- Никому не может везти пять игр подряд!
- И в шестую бы повезло, если б у вас еще остались деньги, - ухмыльнулась я и потрепала его по плечу свободной рукой. - Да полноте вам, фрон генерал. Вы еще не поняли, кто перед вами? Проклятая Шестая.
Вальцкерт вздрогнул и нахмурился, но моей руки не отпустил. По лицу ублюдочного колдуна пробежала легкая рябь неуверенности.
- И у вас хватает наглости так просто в этом признаться? - сомневался генерал. - Вы же понимаете, что дальше порога не уйдете...
Я наклонилась и прошептала ему на ухо:
- А кто меня остановит? Кто остановит бессмертную колдунью? Это не под силу даже Святому Престолу. Кстати...
Я взяла со стола свой перстень.
- Остальной выигрыш пришлете мне туда, куда скажу. Карточный долг - долг чести, фрон генерал. Не забывайте об этом. Иначе я потребую его с лихвой.
А теперь он растерялся. До этого моим словам он не верил, считая, что перед ним проходимка, которая решила его обдурить. Но мой отказ забрать выигрыш поставил его в тупик. Генерал отпустил меня и откинулся на стуле, смерив презрительным взглядом.
- Раз вы так настаиваете на том, что вы и есть опальная вояжна Ланстикун, еретичка и колдунья, то придется вас арестовать...
Я надела перстень на палец и полюбовалась его блеском.
- Я, фрон генерал, не просто колдунья. Это ваш прихвостень, - я кивнула на коротышку, оскалившегося мне из дымной темноты, - просто колдун. К тому же, потерявший половину...
Я расхохоталась визгливо и противно, да так, что саму пробрало до дрожи, на ужасные несколько секунд превратившись в грибную колдунью из Кльечи. Генерал побледнел и отпрянул, едва не свалившись со стула. А меня уже несло дальше. Я надвинулась на толстяка и выдохнула ему в лицо плесневелым смрадом разложения:
- Испугались? Я вижу... вижу фальшивый свет Искры!.. Вижу все... Все знаю... Сама бездна говорит со мной... Что вы можете? Слепцы... Склоните головы или умрите!..
Я ткнула его пальцем в грудь и опрокинула вместе со стулом. А может, он сам упал. Не знаю. В коротышку, который рванул ко мне наперерез, полетела карта. Бубновая шестерка, ставшая острее кинжала. Она рассекла ему лоб и впилась в глаз. Вырезатель упал на колени и взвыл раненным волком.
Возле двери я обернулась и потрясла кулаком.
- Этот город проклят! Скоро на него обрушится кара небесная! Завтра его жители узрят запретные письмена!.. И демоны выйдут на улицы!.. А после придут Пятеро, чтобы уничтожить здесь все живое! Вы все умрете!
Краем глаза я увидела свое отражение в зеркале и вздрогнула. Оттуда на меня смотрела и ухмылялась безобразная сгнившая старуха. Я оскалилась и заставила себя вынырнуть из омута безумия. Сморгнула, и все исчезло. Нет, не исчезло. Спряталось в глубинах памяти. Я - отражение. Тень Шестой. Тень безумных колдунов. Ну и пусть.
На глазах испуганных завсегдатаев игорного дома старуха вновь превратилась в холодную Даму Пик. Та поправила выбившуюся прядь волос и закончила страшное пророчество:
- Вы все умрете. Кроме меня, разумеется. Я, проклятая Шестая колдунья из рода Ланстикун, бессмертна. Выбирайте. Гнев Церкви или милость Шестой...
- Сыночек, ну что же ты... Простудишься!
- Отстань!
Я подняла с земли камень и запустила его в мару. Булыжник просвистел сквозь Джеймса Рыбальски, не причинив ему никаких неудобств.
- Убирайся! Я тебя не убивала! Пошел вон! Иди, надоедай святоше, который привел в твой дом убийцу!
Я сидела под мостом, обняв себя за плечи и глядя на беспросветную темень вод Дымная. Было холодно. Мара подошла и села рядом, погладив по голове.
- Лука, сыночек, тебе пора домой, слышишь? Не упрямься. Пошли.
Я устало прикрыла глаза и уткнула голову в колени. Завтра выйдут газеты с текстом Завета. Не только в Виндене, но и в остальных городах княжества. Как быстро церковники поймут, откуда ветер дует, и сделают ответный ход? Мне надо ускорить события. Но как? И зачем я ляпнула про демонов на улицах? Где мне их взять? Идти изображать из себя огненный смерч?
- Ну ведь замерзнешь же! - надрывалась мара над ухом.
Вот чего он привязался? Мне больше нет дела ни до кого из них. Ни мертвых, ни живых. Надо возвращаться в цирк, а то и вправду околею здесь, как собака.
- У тебя есть дом! Вернись туда, сыночек. Мне так одиноко без тебя...
А ведь верно... Почему бы и нет? Особняк Рыбальски прекрасно подойдет. Именно там и должна остановиться вояжна Ланстикун. Эта мысль целиком и полностью завладела мной. Я с трудом поднялась на одеревеневшие от холода ноги и пошла прочь.
Как оказалось, в особняке Рыбальски вольготно разместился глава Часового корпуса, полковник Уве Гогенфельзен. Но меня это мало смутило. Я постояла перед воротами, разглядывая ярко святящиеся в ночи окна дома, а потом пошла вдоль ограды. Поддев шпилькой щеколду на тайной дверце, спрятанной от чужих взоров пышной лозой, я отворила ее и скользнула внутрь.
