Глава первая. Великий Ови Бубу
23 марта 1907 г.
Терпеть не могу, когда меня преследуют. Особенно ненавижу, когда за мной шпионит шайка лунатиков, считающих себя оккультистами. К сожалению, сегодня в погоню за мной Скорпионы из Черного Солнца вышли, похоже, в полном составе – первого из них я заметила еще на Хай-стрит, а пока шла к театру Альказар, обнаружила у себя на хвосте еще как минимум двоих.
Я взглянула на жидкую толпу перед входом в театр, и мое сердце упало, когда в ней не обнаружился Липучка Уилл. До сих пор не пришел? Не зная, что мне делать, я встала в короткую очередь за билетами и обернулась посмотреть, двинутся ли вслед за мной мои преследователи. Они не двинулись. Один из Скорпионов привалился спиной к стене дома напротив театра, другой примостился под уличным фонарем и прикинулся, что читает газету.
– Если вы не собираетесь покупать билет, отойдите и не задерживайте других, – сказал мне грубый голос.
Я оторвала взгляд от своих преследователей и перевела его на окошко кассы, из которого на меня смотрело женское лицо. Оказывается, пока я витала мыслями в облаках, подошла моя очередь.
– Простите, – пробормотала я и протянула в окошко свою монету.
Женщина сердито цапнула ее, сунула мне взамен зеленую бумажную полоску – билет, и крикнула:
– Следующий!
Я отошла от кассы, оглянулась, но Уилла по-прежнему не было видно. Присматривая краем глаза за своими Скорпионами – на случай какого-нибудь неожиданного хода с их стороны, – я пробежалась взглядом по афише, приклеенной к искрошившейся каменной стене театра.
Спешите видеть!
Великий Ови Бубу
Сеансы настоящей египетской магии!
Под этой надписью на афише был довольно уродливо изображен мужчина в традиционной египетской одежде. Глядя на зрителей перекошенным лицом, он воскрешал мумию.
Я практически не сомневалась в том, что Великий Ови Бубу на самом деле никакой не египетский маг. Скорее всего, просто шарлатан, решивший подзаработать на охватившем лондонцев интересе ко всему древнеегипетскому.
Что ж, признаюсь, я тоже приложила руку к этой вспышке интереса, но, поверьте, совершенно невольно. По большому счету, в том, что по всему Лондону бродили мумии, моей вины нет. Ну, откуда мне было знать, что существует такая штуковина, как жезл, воскрешающий мертвых? И что он случайно подвернется мне под руку в подвале Музея легенд и древностей? Такое с любым могло случиться, разве нет?
Уладить ситуацию с мумиями мне помогал Липучка Уилл, который по ходу дела сумел немного больше узнать о моих уникальных взаимоотношениях с артефактами в музее моего отца. Если вы спросите, я скажу, что даже слишком много он смог узнать, но тут уж ничего не поделаешь.
Нет, Уилл не знал, что только я одна способна чувствовать наложенные на артефакты древние проклятия и прилипшие к ним остатки темной магической силы. Не представлял он и того, как много мне известно о древних египетских ритуалах, с помощью которых я снимаю проклятия. Но, с другой стороны, несколько раз Уилл своими собственными глазами видел действие магии и сам сталкивался с бессовестными, жестокими людьми, желавшими заполучить магическую силу в свои жадные руки. После этого Уилл стал много времени проводить, прочесывая Лондон в поисках новых проявлений египетской магии, готовый доказать, что он готов, желает и способен одолеть окружающие нас темные силы.
Собственно говоря, именно поэтому я и стояла сейчас у входа в театр Альказар, сжимая в руке зеленый билет. Стояла одна – все остальные зрители уже вошли внутрь. Рыцари тайного Ордена Черного Солнца по-прежнему оставались на противоположной стороне улицы. Они называли себя Скорпионами в честь персонажей одного древнего египетского мифа.
Увидев, что толпа перед театром рассеялась, один из Скорпионов – Гертон, если я не ошибаюсь – решил сделать свой ход. Он отлепился от стены дома и не спеша направился через улицу.
Ладно, с Уиллом или без него, мне пора было внутрь. Повернувшись к двери театра, я услышала долетевшее из-за деревянной будки кассы громкое мокрое хлюпанье носом. Я сразу приободрилась, потому что знала только одного человека, визитной карточкой которого было шмыганье носом. Это Сопляк, кто же еще!
Я завернула за угол кассы и едва не врезалась в одного из младших братьев Уилла. На Сопляке был режущий глаз клетчатый пиджак. Он был настолько велик Сопляку, что его полы почти волочились по земле, а рукава несколько раз подвернуты. В довершение картины голову Сопляка украшала громадная шляпа-котелок, чудом державшаяся на его оттопыренных, как у летучей мыши, ушах.
– Опаздываешь, – сказал Сопляк.
– Я? Нет. Я здесь торчу уже целую вечность. Скажи лучше, где Уилл?
– Он давно уже внутри. Шестой ряд от сцены, крайнее место в центральном проходе. Просил поторопиться, говорит, шоу вот-вот начнется.
– А ты не идешь?
– Встретимся внутри, – сказал Сопляк и моментально исчез с глаз.
Я в последний раз взглянула в сторону приближающегося Гертона, нырнула в дверь, протянула контролеру свой билет и прошла внутрь.
В фойе было пусто, и я слышала долетавшую сюда назойливую мелодию, которую кто-то наяривал на расстроенном пианино. Я открыла дверь в зрительный зал и увидела, что газовые лампы уже притушены. Я немного подождала, пока мои глаза привыкнут к полумраку, а затем почти сразу же узнала сидящего в шестом ряду Уилла. Впрочем, его трудно было не заметить – он все время крутился по сторонам и оглядывался, словно сидел не в кресле, а на муравейнике.
Оглядывался он, без сомнения, в поисках меня.
Уилл увидел меня и приветственно махнул рукой. Я поспешила к Липучке Уиллу и уселась в пустое кресло рядом с ним.
– Почему так поздно? – спросил он.
– Целую вечность прождала тебя у входа, – ответила я. – А ты-то сам где был?
Прежде, чем он успел ответить, в проходе появился Сопляк и с ним еще какой-то мальчишка.
– Пропусти нас, – нетерпеливо сказал Сопляк, и я повернула свои коленки в сторону, давая ему возможность протиснуться мимо меня. Следом за Сопляком просочился второй мальчишка. Он снял свою пеструю кепку, и я узнала мелкие заостренные черты лица еще одного из братьев Уилла, Крысеныша. С Крысенышем мы виделись до этого только один раз, буквально мельком и при довольно напряженных обстоятельствах – это было на борту «Дредноута». Тем не менее Крысеныш узнал меня и приветственно кивнул.
– Как вы сюда пробрались? – шепотом спросила я у Сопляка.
Тот взглянул на Уилла, но Липучка демонстративно отвернулся в сторону.
– Через черный ход, – признался Сопляк. – А теперь тс-с-с… начинается.
Раздолбанное пианино забренчало громче, мотивчик стал еще более залихватским.
Занавес открылся. Я откинулась на спинку неудобного, набитого какими-то булыжниками театрального кресла и решительно приготовилась насладиться представлением.
