«И все-таки в Москву за счастьем прутся толко полные дуры! Она и без того прямо-таки нашпигована провинциальными красотками, уверенными в своей неотразимости и в том, что именно их не хватает столичным толстосумам для полного счастья. Ага, как бы не так! В Москве на каждого богатенького Буратино приходится не одна сотня, если не тысяча, охотниц за тугими кошельками. Там не пробиться. Слава Богу, в России есть еще одна столица, да к тому же культурная. Олигархов там тоже хватает, а вот желающих заполучить их в мужья куда как меньше. А значит, и конкуренция среди нас, умниц и красавиц, не такая уж и жесткая. Впрочем, о чем это я? Я молода, хороша собой, да к тому же умна. С моими-то данными женить на себе сына олигарха особого труда не составит. А еще лучше – самого олигарха, причем чем старше он будет, тем больше у меня шансов остаться молодой богатой вдовой. Ох, и развернулась бы я тогда!» – так размышляла юная Маша, подъезжая к городу на Неве в плацкартном вагоне поезда, следовавшего по маршруту Ростов-на-Дону – Санкт Петербург.
***
После окончания школы она убедила родителей, что полученных ею на ЕГЭ баллов вполне достаточно для поступления в любое высшее учебное заведение. Но сама-то прекрасно знала, что ей не светит ни один провинциальный вуз, что уж говорить о столичных! Однако, положившись на русский авось и на свое неотразимое, как она считала, обаяние, Маша решила отправиться покорять Санкт-Петербург. Ну не могла она – первая поселковая красавица и умница – оставаться в этой дыре!
Деньги собирала, что называется, с миру по нитке. Клянчила у обеих бабушек, раскрутила не чаявшую в ней души бездетную тетку, вытрясла из родителей все их сбережения, но собрать нужную сумму ей так и не удалось. Даже добытые ценой потери девственности десять тысяч не спасали положения.
***
Все ее приятельницы, включая самых страшненьких, лет с пятнадцати хвастались своими сексуальными похождениями. Рассказы конопатой Аньки о том, как все одноклассники отымели ее в квартире у такого же, как она, рыжего Коновалова, были особенно колоритными и похабными. Причем каждый раз они обрастали все новыми и новыми пикантными подробностями, но девиц это ничуть не смущало, и они, затаив дыхание, с вожделением слушали рассказчицу, подначивая ее на изложение сальных подробностей. Никого из них не интересовало, правда это или плод ее ущербной фантазии, но популярности Аньке ее россказни явно прибавили, тем более что среди, как она выражалась, «жеребцов» якобы были и те, о ком другие девчонки тайно вздыхали.
Маша ни в коей мере не была сексуально озабочена. Для себя она твердо решила, что не станет швырять свою девственность под пьяненького подростка, а подарит тому единственному, который станет ее мужем, или уж в крайнем случае продаст подороже.
И вот он, этот крайний случай… Достаточную сумму для оплаты обучения Маша собрать так и не смогла, и тут она вспомнила о Степане – сыне бывшего председателя совхоза, давно и безнадежно в нее влюбленном.
***
В поселке, где жила Маша, находился мясокомбинат – единственное предприятие, куда местные могли устроиться на работу. Здешние жители, казалось, напрочь забыли исконное название своего поселка, теперь это был Мясокомбинат. В советские времена здесь процветал совхоз с садами, теплицами и полями, но в девяностые все пошло прахом. Земельные угодья и средства, вырученные от продажи оборудования и техники, поделили между сельчанами, которые, впрочем, вовсе не рвались заниматься земледелием. Позже неизвестные люди скупили землю и построили у реки коттеджный поселок. Вопреки замыслу застройщиков дома не продавались, и местные жители потихоньку их разобрали и растащили всё, вплоть до фундамента. От безделья и нищеты люди стали спиваться. Пили все, даже дети.
Между тем бывший председатель стал скупать у односельчан скот, который сам же и забивал, а мясо продавал на ростовском рынке. Пьющие по-черному мужики сбывали ему всю домашнюю живность. Бывало, притащит такой бедолага поросенка и сдаст за бесценок, лишь бы на опохмел хватило. Вслед за ним прибегает жена и с воем требует скотину обратно. Председатель возвращает ее, но уже по куда более высокой цене. Впрочем, через неделю-другую живность снова оказывается у него.
Когда в своем дворе бывшему председателю стало тесно, он выкупил близлежащие дома, а затем на краю поселка построил мясокомбинат с колбасным цехом, после чего односельчане стали величать его не иначе как хозяином. И мужик действительно чувствовал себя таковым: ведь все и всё в поселке принадлежало ему.
У хозяина был сын Степан, на год моложе Маши. Он разъезжал по поселку на «Мерседесе» и, как и его отец, чувствовал себя хозяином жизни. Все девицы мечтали о нем. Все, кроме Маши. А он был влюблен в нее еще с раннего детства и не скрывал своего к ней отношения. Если кто-то на поселковой дискотеке отваживался пригласить Машу на танец, то такого смельчака ждала незавидная участь: его жестоко избивали подручные маленького хозяина.
Мучительно размышляя, где взять недостающую на поездку сумму, девушка вспомнила о своем давнишнем воздыхателе. Подкараулив Степу на улице, она решительно шагнула ему навстречу и без всяких предисловий выпалила:
– Я согласна переспать с тобой, но имей в виду: это будет дорого тебе стоить.
– Сколько? – не растерявшись, деловито спросил Степа.
– Десять тысяч! Мне надо десять тысяч! – четко и вызывающе произнесла Маша, хотя внутри у нее все сжалось. Она боялась, что, услышав такую огромную, в ее представлении, сумму, Степан рассмеется ей в лицо и просто пошлет подальше. Но он молча кивнул.
– Так ты согласен? – растеряно спросила девушка.
– Встретимся завтра, красотка! – похотливо глядя на нее, ухмыльнулся Степа.
Вечером он стащил у отца деньги, пропажу которых тот и не заметил. Впрочем, подобное в их семье было не редкостью.
На следующий день Степан привез Машу в один из гостевых домиков отца на берегу Дона. Едва за ними захлопнулась дверь, он решительно привлек девушку к себе и попытался ее поцеловать.
– Вот только без этих телячьих нежностей! – категорично заявила она, ловко вывернувшись из его объятий, – надеюсь, ты не забыл презервативы? И деньги вперед!
Степан молча сунул ей в руку десять тысяч.
– Ну давай, – обреченно вздохнула Маша.
– Чего давай? – удивился парень.
– Ну делай свое дело.
– Так ты хотя бы разденься!
– Отвернись, – буркнула Маша и, сбросив с себя сарафан, юркнула в постель.
Степан долго возился с презервативом, а когда справился, подошел к кровати и сдернул одеяло.
– Нет, мы так не договаривались, – запротестовала она, вновь натягивая его на себя.
