Любимая, шепчу, и ушко душечки поворачивается на шепот, как подсолнух за солнцем.
Жена мужу – Бог, судья и сообщница.
Богу – Богово, женщину – Кесарю.
Верная жена и к Богу в карты заглядывает, прогнозируя судьбу своей любви.
«Все пройдет…». Как же Экклезиаст не увернулся от язвы любви на сердце, – язва-то не заживает… у иных так до сих пор…
Умница ничего не требует от супруга, она покорно ждет момент… И вот, едва смеркается, Оно Само Плывет в ручёнки – Любовь.
У каждой женской тайны своя замочная скважина, и ключ под подушкой любовника.
Мир женщин – гадюшник королев, лишенных наследства в раю.
Женская индивидуальность не всем по карману.
Счастье – лучшая часть жизни женщины, прожитая женой на кухне в блестящем обществе подданных кастрюль.
Мужчина любит пока ищет в женщине черт знает, что, а черт – он-то знает наверняка.
Красота арендует женщину как место для городской рекламы.
Чувства женщины не могут быть фальшивыми, как не может быть фальшивой жажда в зной, жажда запретных удовольствий…
Как подумаешь, что по ночам, кроме душечки, и заняться-то нечем…
Месть мужчины – дубина неотёсанная, – от дубины ну, разве что синяк под глазом, но – не смертельна. Месть душечки – изящна как бесценный клинок Златоустовской стали, – лишней боли не почувствуешь, но – смертельна.
Подвыпившая красотка море по колено переходит вплавь.
Стыдливость – она так и останется в девках.
Любовь – до гроба, дальше поведут грехи, кого в рай, кого в ад, кого мимо рая – по бабам.
Быть или казаться для душечки – без разницы.
Милые женские слабости выбирают тяжеловесные мужские грехи и раскалывают на мелкий подхалимаж покаяния…
Только любовнику женщина может поведать самое прельстительное о себе, чтобы очернить его жену.
Не ищите женщину – в платье…
Аморальность приносит женщине больше, чем доходы мужа.
Душечки любят цветы… и горшки тоже.
Душечка создала законы приличий для мужчин.
Духи – фабричный запах женщин.
Платье душечки обретает крылья, стоит Амуру подмигнуть.
Часы спешат, когда душечка опаздывает.
Грехи любви ваши – тяжкие.
Химический состав красоты душечки – снотворное.
Брак – курс лекций жены для досамообразования мужа.
Время поклоняться любви, время женщине собирать ее камни.
Пока душечка раздевается, попугай-попка лепечет картаво: пиастры, пиастры, сэр…
Свободная женщина конфискат любви.
Душечка стыдлива пока ее стесняют одежды.
О женщине правда всегда голая.
Домохозяйка плетет семейное гнездышко с рвением домостроительного комбината.
О женщине – все, или ничего из скрытого душечкой даже от Господа Бога…
Юмор чаровницы вполне обходится телодвижениями.
А вот жене-то рога не наставишь.
Беременность как девятимесячный оргазм.
Мужские тайны – школа женской интуиции.
Кокетство говорливый ручеек в пустыне целомудрия.
Женщина – колокол, сзывающий к корыту любви…
Красота для женщины повинность невольная, от неё хлопот больше, чем дохода, если не подсуетиться.
Женщина и свобода – это нонсес бисексуальный.
Секс – личность душечки в образе мужчины.
Красотка – улитка, раковину которой таскает дурачок.
Постель – Терра-инкогнито любви.
Когда нувориш не умеет потратить краденое, – покупает хорошенькую куколку.
С женщиной спят, чтобы не досаждали сны о любви.
Невозможно приручить женщину, разве что ее верность…
Душечка для мужчины, что Стена Плача для правоверного еврея.
Не женщине рассудить спор за мою душу между Юпитером и моим вожделением.
Брак консенсус любви и ненависти к ее непостоянству.
Когда блудливый муж припорхал от ночной бабочки, жена ищет на крыльях любви следы губной помады.
Красота как роза очаровательна и так же безнадежно бесплодна.
Зря Воображение мужчины срывает печати с дамских тайн. Можно нарваться на такое, что и не придумаешь, как выкрутиться.
В женщине прекрасно все, особенно ее невинные грехи.
Обаяние душечки не нуждается в маске культурных условностей.
Жена – вот кому бесполезно доказывать, что ты не осел, на которого не сядешь – не поедешь.
Песни песней Соломона Библейский декаданс секса.
Упрекая ласково жену, надеемся, – любовь стоит за нашей спиной и потрясает плетью – ну, смотри у меня!.
Любовь чародейка, ее воздушные замки оказываются коммуналкой, принц забулдыгой, и только женщина остается королевой своих замков.
Только жена пьет свой кофе в своей постели.
О женщине говорим столько гадостей – впору повеситься на ее шее.
У всех женщин адрес один,– просторное сердце любви… и не зарастет вытоптанная народным табуном тропа.
Вот как поклоняться женщине, когда она сидит на шее.
Дура ты дурра доверчивая, думает душечка, задыхаясь в лживых объятьях альфонса – а во рту карамельный вкус поцелуя.
В раю женщин нет, и в аду женщин нет, они все еще исповедуются Господу Богу.
В раю женщин нет, и в аду женщин нет, они все еще исповедуются Господу Богу.
Завоевать у женщины можно только неволю.
Была бы женщина, повод потратиться любовь измыслит.
Любовь – лишний кусочек торта воображения для милого дружка…
Любовь, женщина, воздушный замок … оленьи рога.
Кавалер и мужик … В чем разница? Один потратится на цветы и вежливо откланяется, мужик припрется ночью с бутылкой… и не уснуть счастливой душечке до утренней зари.
Принц на белом коне всегда найдет стойло в сердце сообразительной кухарки.
Зеркало вторая, тайная жизнь женщины, о чем они шушукаются часами, знает только косметичка.
Семейные узы годами куются.
Душечка рожает детей, мужчина ищет смысл жизни, но это прожектерство не доказывает его состоятельности в глазах жены.
Понять женщину – не семейное это дело, ослиное терпение – вот семейная мудрость.
Бросить женщину невозможно, разве что сбагрить в другие руки, и раскидать по девкам любимое барахло былых иллюзий на свой счет потасканного бакбника.
Завоевать женщину – заткнуть сердцем брешь в стене ее крепости и перейти к осаде ее любви.
Скука чревата любовными подвигами.
Мужчиной повелевают гены, женщиной – гормоны.
На красотке все одежды прозрачны, – как кисея стыда.
Измена – глоток воздуха подо льдом верности, – главное вынырнуть, а там будь что будет.
Любовь домашняя, любовь на вынос… и все-таки она прекрасна.
Любовь – намордник, анестезия, амнезия для мозгов, чтобы не путались под ногами, когда чувства правят бал.
Любовь не делит мужиков на твои, мои, общие, частные, включая импотентов.
До свадьбы нескромные удовольствия любви оказываются очаровательно предосудительными.
Лапочка интересуется всем на свете, что можно на себя примерить, накрасить, повесить, наконец, натянуть.
Женщина ставит свои цели мужчине.
Пока душечка любит мои чувственные предрассудки о благотворности красоты, ее красота украшает и меня.
Модные туфли приближают женщину к Господу на высоту каблука.
Что греха таить, кухня – наш храм, душечка – наша Библия, где все жутковато, нелепо, но впечатляет до умиления.
