– Да когда ты уже лопнешь, прохвост? – кричала баба Роза вслед улепётывающему зверьку. Делала она это беззлобно, скорее по привычке, ведь набеги полосатого диверсанта были ежедневными.
Старушка сняла с верёвки высохшее полотенце, отщипнула несколько стручков молодого гороха, полюбовалась на ярко-розовые пионы и зашла в дом.
В очередной раз избежавший сурового наказания упитанный енот нёсся во весь опор к родному пруду. Поняв, что погони нет, он сбавил скорость, осмотрелся по сторонам и решил передохнуть. Поросший мхом пенёк был отличным местом, чтобы восстановить силы и дыхание.
– Да жалко ей, что ли? – возмущался воришка.
Щёчки-подушечки, уютное пузико, заплывшая жирком спинка – всё выдавало в нём любителя вкусно покушать, а точнее самого настоящего обжору.
– И вообще, в прошлом году морковка покрупнее была, а репа куда сочнее. И позвольте узнать, куда делся турнепс? – вопрошал пушистый толстяк, обращаясь к невидимому собеседнику.
– С кем это ты разговариваешь, Жора? – спросила невесть откуда взявшаяся над кустом голова в бирюзовом берете.
Изысканный головной убор, маленькая головка, а также длинная шея и не менее длинный нос принадлежали весьма утончённой натуре – цапле Веронике. Эта особа отличалась от своих сородичей. Во-первых, она не ела рыбы. Более того, как настоящий вегетарианец, питалась исключительно овощами, фруктами, орехами. Во-вторых, имея крылья и умение ими пользоваться по назначению, предпочитала пешие прогулки. Сколько же было радости, когда месяц назад из воды был выловлен почти новенький шагомер. Наконец, только Вероника обладала таким запасом терпения, который позволял ей дружить с жуликоватым и нахальным Жорой.
Их знакомство произошло ещё в детстве при почти трагических обстоятельствах. Будучи маленьким птенчиком, Вероника отправилась за кувшинками на другой берег пруда, запуталась в водорослях длинными лапками и чуть не утонула. На её счастье поблизости малыш Жорик полоскал только что украденную у бабы Розы брюкву. Поняв, что придётся отложить трапезу, в обнимку со своим овощным трофеем Жорик бросился на выручку утопающей. Спустя десять минут они, отплёвываясь тиной, отряхивались на берегу. Вот так и познакомились.
Справедливости ради, надо сказать, что представители фауны дачного кооператива «Химик-1», мягко говоря, енота недолюбливали. Причин тому хоть отбавляй: склочность, задиристость, зубоскальство, драчливость. Но самым обидным для звериного сообщества было его вопиющее нежелание кому-либо нравиться. О том, что Жорик способен и на благородные поступки, знала только его подруга цапля. Она же единственная, кто знал его настоящее имя – Георгий. Енот его стеснялся, считая слишком концертным.
– Опять чуть было не попался из-за твоих пищевых предрассудков. В пруду вон рыбы пруд пруди, а тебе всё клетчатку подавай, – ворчливо пробубнил Жорик.
– Мон шер, на твоём месте я бы уже давно задумалась о правильном питании. – Вероника выразительно указала глазами на большую шарообразную тень. – Но даже такие внушительные формы не мешают тебе быть ловким и неуловимым.
В ответ Жорик просто отвернулся. Он не хотел, чтобы Вероника увидела его довольную улыбку, которая растеклась по полосатой мордочке. Да, Жора очень тепло относился к подруге детства. В его сердце, где царила еда, еда и ещё раз еда, крохотный свободный уголок был лишь для милой цапли.
Енот слез с пня и вручил подруге добытую нелегальным путём морковку. Затянув свою любимую песенку, они направились к родному водоёму.
С кем не скучно даже в дождь?
Кто в мой дом без стука вхож?
Рассмешить до слёз кто может?
Кто милей всех и дороже?
У меня есть ты, у тебя есть я.
И шагают в ногу закадычные друзья.
Будь со мной в жару и стужу,
Ведь сто лет с тобой мы дружим.
Не страшны плохие вести,
Если мы с тобою вместе
У меня есть ты, у тебя есть я.
И шагают в ногу закадычные друзья
Пока на плите, утробно булькая, томилось клубничное варенье, баба Роза со своей кумой бабой Леной сидели на крыльце и лузгали семечки прямо из подсолнечника. Жорик, собрав суточную норму овощей для себя и Вероники, уже направился было восвояси, и вдруг… замер как вкопанный. Лапки наотрез отказались слушаться. Нос, а затем и вся щекастенькая мордочка стали поворачиваться в сторону домика, откуда ароматной рекой пьяняще лился запах варенья. О, Жорик знал этот вкус! Он помнил, как два года назад попробовал этот ягодный нектар. В нём было прекрасно всё: мягкие горячие ягодки, вязкий сладкий сироп! Нет, свежую клубнику Жорик тоже уважал. Да и не было в мире такого продукта, которым бы Жорик пренебрёг. Но варенье! Варенье в его системе предпочтений стояло на первом месте. Вот и сейчас енот был просто бессилен перед властью этого лакомства.
Бесшумно, по-пластунски Жорик двигался в сторону дома. Завидев двух судачащих бабулек, наш гурман метнулся в куст пионов и притаился.
– Неужто и пруд наш загубят, окаянные? – всплеснула руками баба Роза.
Жорик мгновенно навострил ушки.
– Так а я о чём тебе толкую уже битый час?! – вспылила подруга. – Парковку тут будут делать, огромную современную парковку, чтобы начальники всякие могли свои дорогие машины ставить. Потому кооператив «Ивушка» сносят подчистую. Вот и пруду нашему теперь точно каюк!
Впервые в жизни Жорик потерял аппетит. Он начисто забыл и про варенье, и про морковку, которую прижимал к груди. Что значит «каюк», енот не знал, но сообразил, что ничего хорошего это не предвещает.
– А когда начнётся-то всё это… – не сразу подобрала нужное слово баба Роза, – безобразие?!
– До зимы им нужно всё провернуть, поэтому первые самосвалы со щебнем приедут уже в конце месяца, – со знанием дела сообщила кума.
– Куда катится этот мир? Думают только о себе, изверги. А ведь на пруду-то этом столько всякой живности. Что ними будет?
Баба Лена развела руками, но Жорик этого уже не видел. Он нёсся во весь опор к Веронике, чтобы обсудить с ней пугающую весть. В голове стучало: «Каюк! Каюк! Каюк!» В его упорядоченную жизнь, которая состояла из поиска еды и весёлых трапез, прогулок и купаний с подругой детства, вдруг ворвалось нечто неведомое, а потому страшное…
Достигнув берега и нырнув в камыши, Жорик дурным голосом закричал:
– Вероника, Вероника! Где ты?
– Друг мой, что за ажиотаж? – как всегда томно протянула цапля. – Мы же договаривались, что ты без приглашения не вторгаешься в мой дом. Я могла чистить пёрышки или медитировать. Для этих занятий мне компания не требуется. Неужели это не очевидно?
