Глава 1 Гром Среди Ясного Неба
Должно быть, у него была жизнь до этого. Мать, отец, дом. Может быть, сестры или братья. Но это было так давно – слишком давно – и теперь всем, что он знал, была эта кровавая игра. Его руки не знали иной формы, кроме крепко сжатых кулаков, сжимающих меч, который вечно раскачивался, находя свою цель сквозь кожу и кости. Конечно, все они пытались бежать. Они строили стены и прятались по углам, но он всегда находил их. Иногда они умоляли. Иногда они предпочитали прыгать со скал вместо того, чтобы столкнуться с его расплатой. А иногда они смотрели на него такими же пустыми глазами, как и его собственные, и приветствовали смерть с распростертыми объятиями. Именно им он завидовал больше всего.
«Техно никогда не умирает»
– шептались они у костров и погребальных огней. Он молился, чтобы это оказалось неправдой. Голоса вели его в королевства, графства и города – неважно, что они предлагали ему взамен; голоса не требовали денег, они требовали крови. Он сражался за смелых и глупых людей, жадных королей и мятежников со звёздами в глазах. Он сражался за армии, обреченные на неудачу, и выводил их под светило славы. Он потерял счет союзникам, рядом с которыми сражался, – через некоторое время их имена и лица исчезли в глубине его смутной памяти. А потом появился Ангел Смерти. Он был одним из немногих людей, чья репутация соответствовала репутации Техно. Он слышал об ангеле из перешептывающихся историй и обрывков трактирных сплетен. «Я слышал, у него обсидиановые крылья» – говорил один хозяин другому за кружкой эля. Я слышал, что однажды он в одиночку перебил целую армию. Он заставляет бояться даже Зеленого Бога. Техно начал представлять себе безжалостного человека – бессмертного мясника с такой же жалкой ухмылкой, как и у него. Но Филза не был ангелом-мстителем. Он был просто Филзой. Они встретились случайно, в стране льда и снега. Она была бесплодной, но они быстро справились с ней вместе – сначала как союзники, а потом как друзья. Все это время Филза улыбался, а не ухмылялся, смеялся, а не хихикал.В более спокойные дни они коротали время за чаем, шахматами и безмолвными размышлениями, которые хотя бы ненадолго успокаивали вопли в голове Техно. – Знаешь, – сказал Техно во время одного из их спаррингов (они, конечно, должны были оставаться в форме, потому что мирное время никогда не длилось так долго, как люди надеялись), – истории никогда не говорят об этой стороне тебя. Филза сделал паузу и на его лице появилась легкая насмешливая улыбка. – О? – сказал он. – О чем же тогда рассказывают эти истории? – Они называют тебя Ангелом Смерти. – Техно уперся пятками в землю, когда Фил возобновил атаку своим притупленным мечом. – Они сказали, что ты оставляешь за собой только разрушения, что для …ха! – Техно парировал удар и перешел в наступление. – …что для тебя нет ничего святого. Их клинки встретились. Они столкнулись друг с другом, пытаясь взять верх, и только благодаря малому расстоянию между ними Техно заметил перемену в глазах Фила: мгновенный холод, такой же жестокий, как бушующая снаружи метель. Он появился и исчез в одно мгновение. Свет вернулся, и Филза рассмеялся, отталкивая меч Техно. – Истории – любопытная штука, – сказал он и снова замахнулся, едва дав Техно время увернуться. – Некоторые из них правдивы… Он двигался так быстро. Техно ничего не мог сделать, кроме как просто стоять, когда Филза бросился на него, ударяя рукоятью по ребрам, сбивая Техно назад на пол тренировочного зала. Техно вскочил на колени, но Фил уже стоял над ним с мечом, поднятым высоко над головой, его глаза сверкали эмоциями, которые Техно не мог определить. Впервые в своей бессмертной жизни, стоя на коленях перед первым человеком, которого он назвал другом, Техно почувствовал себя загнанным в угол. И тут Филза опустил оружие. Он мягко улыбнулся Техно – той улыбкой, к которой Техно привык, – и протянул ему руку в перчатке. – …а некоторые – нет, – закончил Филза. – Итак. Победа в двух из трех? – Ты ублюдок, – шутливо сказал Техно, хотя голоса кричали: «Беги, беги, беги». Он взял предложенную Филзой руку и встал рядом с человеком, который, как он был уверен, мог бы разрубить его пополам, каким бы тупым ни было лезвие меча. Пока Филза терпеливо объяснял Техно все, что он делал неправильно (такие мелочи, как расположение ног и отклонение рукояти в дюйме), Техно находил в равной степени забавным и пугающим, что, несмотря на его эоны кровавых боев, Филу потребовалось всего несколько минут спарринга, чтобы найти недостатки в его технике. Но опять же, техника Техно не была особенно отшлифована; требовался всего один жестокий удар, чтобы свалить большинство людей. Что-то подсказывало ему, что Филзу убить будет труднее. Они завоевывали народы, он и его золотоволосый друг. Они купались в славе, близнецы-боги сияли посреди залитых кровью полей. Но по мере того, как росла их империя, росло и количество их врагов. Они приходили толпами, день за днем, и вскоре Техно забыл, что такое мир. Дни становились дольше, ночи – длиннее; каждое движение – шпион в тени, каждый союзник – потенциальный предатель, каждое слово – объявление войны. Их дом стал мишенью для тысяч армий. Несмотря на все это, его единственной постоянной был Филза – пока не исчез. Однажды Техно просто оторвался от карты с подробным описанием вражеских линий и понял, что разговаривал с пустым воздухом. Он понятия не имел, сколько времени провел в одиночестве, сидя в пыльной библиотеке с нетронутым несвежим чаем в углу. Он понятия не имел, говорил ли Фил, что он уезжает, или он просто ушел, так же как появился, внезапно, быстро, словно снежная буря. После этого уже не было смысла поддерживать империю. Во всяком случае, голосам становилось скучно. Им нужна была свежая кровь. Они хотели больше историй. Поэтому Техно взял свой меч и щит и покинул корабль. Он делал это уже миллион раз, но мысль о шахматной доске, лежащей неиспользованной в разрушенном замке, заставила его почувствовать что-то близкое к сожалению. Техно бродил по миру, утоляя жажду, пытаясь успокоить голоса. Ни один из них никогда не был удовлетворен.С каким бы хаосом он ни сталкивался, всегда оставалось еще много работы. Поэтому он работал. Он понятия не имел, как долго. Все, что он помнил из того кровавого времени, было чувство неудовлетворенности, как будто история осталась незаконченной на полпути. Годы. Десятилетия. А может, и больше. Вряд ли это имело значение. Он знал, что в конце концов все будет по-старому. Наступит конец света, а он останется – вечно сражающийся, вечно одинокий.
