ГЛАВА 1
Я понимала, что теряю связь с этим миром. Холодные волны перекатывались через меня, но не захлестывали с головой, давая возможность дышать. Однако, кажется, и с этим мой организм скоро перестанет справляться. Сознание, то покидало меня, то на короткие мгновения возвращалось, но ничем помочь уже не могло. Не было сил даже открыть глаза.
Из небытия меня вырвали мужские голоса, звучавшие, как сквозь вату. Кажется, говорили обо мне.
- Адьяр Клек, достаньте несчастную, может, еще жива, - приказал кто-то.
- Мерр Ингард, это, наверно, какая-то фудра. Одной больше, одной меньше. Они же плодятся, как кролики, - голос возразившего был молодым, в нем скользило нескрываемое презрение.
- Мне повторить или самому это сделать? – ледяным тоном поинтересовался первый.
- Простите, ваша светлость, - вмиг градус наглости уменьшился. Послышались тяжелые шлепки по воде, и меня грубо схватили сильные руки. Правда, особо этой грубости мое почти окоченелое тело не почувствовало. Его перебросили через седло, как куль с мукой, и я снова отключилась.
Сознание снова вернулось от того, что во рту оказался какой-то жидкий огонь. Я лежала на земле, и чтоб не захлебнуться, проглотила зелье и закашлялась.
- Ожила, - хмыкнул тот, кого звали адьяр Клек.
- Отдадим солдатам, чтоб отогрели. А то синяя вся. Помрет, получится, зря вытаскивали, - раздался голос кого-то третьего. Очевидно, он спрыгнул с лошади и тут же оказался рядом со мной. Бесцеремонные пальцы схватили меня за подбородок, словно их хозяин хотел рассмотреть товар со всех сторон. - А хорошенькая. От такой я бы и сам не отказался. Волосы хоть и в сосульках, но видно, что роскошные..
Судя по интонации и развязности, этот его светлости он был если не ровня, то считающий себя таковым.
От страха и возмущения жизнь во мне словно встрепенулась, и я, собрав остатки сил, открыла глаза и приподнялась на локтях. Окинув взглядом трех мужчин, вычислила того, кто произнес эти гнусности и ненавидяще уставилась на него. Наглая самовлюбленность сверкала на его породистом лице и явно показывала, что адъютант не он.
- Видать девка сильно перемерзла! Любая на ее месте мигом бы счастьем засветилась, если б мерр лишь посмотрел заинтересовано. А эта чуть не испепелила взглядом, дурочка, - брезгливо поморщился этот третий. – Тогда заберем солдатам.
В моих глазах, наверно, отразился весь ужас, который острыми иглами впился в душу. Я хотела запротестовать, но из горла вырвалось только жалкое сипение. Перевела умоляющий взгляд на того, кто, по моим соображениям, приказал вытащить меня из воды.
- Пожалуйста! Не надо! – произнесли мои губы. Вернее, они пошевелились, но звука даже я не услышала. От осознания того, что со мной могут сделать, перехватило дыхание, и я, почти попрощавшись с жизнью, ждала его ответа. Это же был сам Первый советник правителя! Какое ему дело до жалкой простолюдинки? Точно так же спасти из реки мог бы и щенка.
- Отвезем в деревню. Отдадим лекарке какой-нибудь. Пусть хоть одна фудра с благодарностью нас вспоминает, - резано ответил мерр Ингард.
Слезы облегчения подступили к горлу, и я, сглотнув душивший меня комок, беззвучно прошептала:
- Спасибо! Да хранят вас духи!
Сознание снова почти покинуло мое исстрадавшееся тело. Только поняла, что меня положили на повозку, прикрыв чем-то теплым, правда, вонявшим отвратительно. Зато хоть немного начала чувствовать свое тело. Не знаю, насколько я промерзла. Но сама себе казалась окороком, который занесли с мороза, и он начинает оттаивать сверху, внутри оставаясь заледенелой деревяшкой. А может это пламя выжгло из меня всю жизнь и превратило в бесчувственную головешку?
Повозка громыхала по каменистой дороге, меня потряхивало, но как ни странно, грубые толчки будто заставляли тело просыпаться.
Не знаю, сколько мы ехали, кажется, я снова провалилась в удушающий, тревожный сон.
- Просыпайся, милая. Надо лекарство выпить, - услышала я голос и подумала, что уже умерла. Потому что милой называла меня только бабушка.
- Тебя как зовут-то, детка? – участливо спросила пожилая женщина в опрятном простом платье и чистом, чуть ли не накрахмаленном чепчике.
Я открыла рот и почувствовала, что ужас холодной лапой перехватил мое горло. «Милая» - это не имя! А вот само имя я не знаю. Я попыталась вспомнить, как выглядела бабушка, и тоже тщетно! Добрая, ласковая – и все!
Слезы навернулись на глаза, и я отрицательно замотала головой.
- Не помню, - сдавленно прошептала...
ГЛАВА 2
- Да ты не пугайся! Бывает и такое! Тебе вон сколько пришлось пережить! Ты, главное, успокойся. И вот, на- ка, выпей, деточка. А то совсем плохо выглядишь, - она протягивала мне чашу с какой-то странной жидкостью. Впрочем, не вызывающей отвращения.
Я сделала несколько глотков и с трудом повела глазами, насколько можно было сделать, не поворачивая головы. На это сил у меня еще не хватало. Скромно и чисто. Маленькая комнатка, вмещающая только деревянную кровать, на которой я и лежала, и настоящий шкаф с дверцами – непозволительная роскошь для бедняков. И что самое удивительное – маленькое окошко было со стеклами, а не затянуто слюдой. Не думаю, что это гостевой дом, и здесь еще полно комнат с кроватями. Значит, я заняла ее постель?
Странно, но напиток, и правда, оказался оживляющим. Настолько, что я уже смогла говорить.
- У меня нет денег, чтоб отблагодарить вас, - сказала я первое, что пришло в голову. – Вы отдали мне свою кровать. А сами где…?
- Заботушка, - усмехнулась женщина. – Ты думай о том, как выздороветь. А за тебя мне щедро заплатили, так что доброта не при чем. И да, меня зовут тетушка Лея.
Маленькая, сухонькая хозяйка походила на лесную ведунью. Когда-то голубые, но уже выцветшие глаза смотрели участливо, по-доброму. Правда, в них угадывалась печать утраты.
Я начала соображать. Последнее, что врезалось в память, это мертвящий холод, мокрая одежда и пристальный, проникающий чуть ли не в мысли взгляд ярких, каких-то сапфировых глаз. Мерр Ингард. И его властный голос. «Пусть хоть одна фудра с благодарностью вспоминает нас…» Он заплатил за меня? Думая, что я простолюдинка?
То ли снадобье, то ли воспоминание поспособствовали, но я реально почувствовала, как в груди сильно забилось сердце, как там стало тепло, и щемящая нежность разлилась в душе. Я много слышала о первом военном министре и советнике короля. Жесткий, даже жестокий. Неустрашимый и непобедимый. И самый родовитый после правителя. Члены его семьи даже могут претендовать на трон, если вдруг род императора пресечется.
Я была уверена, что такие, как он, вообще не видят людей, смотрят, как на стул или стол. Или скорей, как на пустое место. Но на меня он смотрел, как на человека. Даже дух захватывает, как только представляю его взгляд.
