Глава 1. Откуда приходит одиночество
Около трёх часов ночи. В это время суток на окраинах Екатеринбурга достаточно тихо, особенно зимой, когда всё завалено снегом: все дороги и детские площадки; когда не слышно ни шуршания колёс автомобилей редких полуночных лихачей, ни человеческих голосов, ведь все в такой час благополучно сидят по домам. Именно в такое время, уже близко к рассвету, как мы говорили бы, если бы на улице стояло лето, а не суровая зима, казалось бы, будто что-то обязательно должно случиться; прийти из других далёких миров и галактик, чтобы непременно нарушить хрупкий мир белой зимней ночи.
Столь поздний час – время, когда человека нередко посещают тревожные мысли. И неудивительно, что Августа такого рода мысли тоже посещали регулярно. Да уж, в его голове они, стало быть, прослыли самыми частыми и самыми нежданными гостями. Хуже татарина, что говорится.
В ту ночь, безлунную и глухую, спать Елову совершенно не хотелось. Дело было в том, что на следующее утро ему предстояла длительная поездка на поезде куда-то очень далеко, в саму Москву. И ведь волноваться было не из-за чего, не впервые Августу ездил из родного города, где он бывал по праздникам, обратно на учёбу, а всё равно не по себе отчего-то было. Это не было смесью уже привычного тревожного предвкушения. Это отчего-то было страхом, страхом холодным и липким, страхом, от которого хотелось как можно скорее отделаться. Даже громко включенная в наушниках любимая музыка уже совершенно от него не спасала.
Нестерпимо хотелось поговорить с кем-нибудь, хотелось отвлечься на что-нибудь лёгкое и непринуждённое… но вот кому писать – Август понятия не имел. Все его друзья в такое время спали, родственники тоже. Да и кому нужна была среди ночи его бессвязная от путаницы в голове болтовня? Вот и он сам понятия не имел.
Не выдержав лежать без движения, Гас, сбросив с себя одеяло и сняв наушники, лениво, даже немного сонно приподнялся на локтях, с прищуром оглядывая окутанную мутной тьмой комнату. Предметы интерьера, как и весь город, в котором уже померкла суета и стихло всё живое, спали, завернувшись в эту тьму, как в мягкий плед из нежного чёрного флиса. Ещё немного поглядев в никуда, Август всё-таки, устало потирая глаза, сел на краешек кровати и, опустив босые ноги на прохладный пол, взглянул в окно. Там, судя по всему, порхали меленькие снежинки, поблескивая в тусклых лучах рыжих фонарей. Точно он сказать не мог, поскольку без очков видел плохо. Однако всё равно такое обычное, как ночной снегопад, явление почему-то пробудило у Елова почти детский интерес. Август, не став от нечего делать противиться вдруг взыгравшему в нём любопытству, окончательно встал с кровати, немного шаткой походкой прошёлся по комнате от спального места до окна и, оперевшись бледными, как пейзаж за окном, ладонями о пластиковый подоконник, замер. Он смотрел, по своему обыкновению щурясь из-за нежелания надевать среди ночи очки, на мерцающие маленькими радужными огоньками микроскопические кристаллики льда, что изящно порхали в пронизанном крепкой стужей воздухе. Гасу, по правде сказать, зима никогда не нравилась, он не видел в ней романтики и очарования, но сейчас почему-то смотреть на беззвучно падающий снег было очень хорошо. Снежинки, танцуя свой изящный вальс, сталкивались, путались, иногда будто грозились слипнуться, чего никогда в сухой мороз не случается, и всё выглядело бы совсем как в настоящей зимней сказке, если бы фоном этой вьюге не были обшарпанные серые хрущёвки и детская площадка с одними единственными детскими качелями, которые давно требовали покраски, и ржавой горкой.
"Тихо как-то," – подумал Август с явным беспокойством. Не было слышно совершенно ничего, он словно в определённую секунду оглох. От этой тишины стало будто холоднее, от неё по коже пробежали противные мурашки, а в голову с ней вместе ударило тяжелое гудение. Перед глазами мелькнула резкая вспышка ослепительного света, потом она сменилась лёгкими помехами, как на экране старого телевизора, после чего все галлюцинации вовсе пропали, и зимний пейзаж, за которым Елов так внимательно наблюдал, мелкой мозаикой собрался обратно в единое целое, будто ничего и не случилось.
Судорожно оглядевшись, парень озадаченно нахмурился. Он ощущал себя как-то… не так. Как совсем не на своём месте. Нет, конечно, ему нередко мерещилось всякое на нервной почве, но сейчас этот внезапный сдвиг показался слишком реальным. Это выглядело совсем не как бредовое видение – вот, что пугало.
– Идиотизм какой-то, – произнёс Гас тихо себе под нос, нервно отойдя от окна. Да и к чёрту его, пейзаж этот зимний. Завалившись обратно в постель, Август снова взялся за мобильный, в который со скукой таращился минутами ранее, и упёр пустой взгляд в выключенный экран. Он не хотел сейчас листать ленты каких-то социальных сетей или изучать так излюбленные им форумы программистов. Он сейчас только больше убедился в том, что ему ужасно сильно хотелось с кем-то пообщаться… странно было даже думать о таком до мозга костей интроверту, однако, решительно "разбудив" свой телефон нажатием тонкой кнопки на торце, он быстро нашёл в списке контактов Января – своего старшего брата, и, только потянувшись пальцами к сенсорной клавиатуре, замер в некоторой нерешительности.
Ян в это время точно не спал, даже сомнений не было, да и ближе него у Августа никого не было. Этот человек стал в своё время ему и отцом, и матерью, и лучшим другом, стал верной опорой и защитой. Он, Январь, пусть и вёл себя временами слишком по-дурацки для своего возраста в солидные двадцать два полных года, всегда стоял горой за своих близких. Что бы ни случилось, его мать, брат и маленькие сёстры могли на него положиться. И Гас, разумеется, доверял ему. Доверял больше, чем самому себе. Что бы ни происходило в его жизни, он делился новостями в первую очередь со своим братом. Именно от него ему хотелось получить поддержку и защиту, именно его совета хотелось послушаться, именно в его светлых от альбинизма глазах хотелось увидеть радость или, наоборот, сочувствие.
Сдув со лба длинную прядь тёмных волос, Август, преисполнившись решительности, набрал Январю короткое "привет", тут же без лишних раздумий нажав на кнопку отправки сообщения. Только вот когда ответа не последовало спустя минуту, две, пять и даже десять, юноше стало по-настоящему тревожно. Он ещё, томимый ожиданием, оперативно нашёл брата в каком-то достаточно известном мессенджере, чтобы проверить его онлайн, и, убедившись, что Ян находился в сети всё это время, напрягся ещё больше. Нет, Январь бы точно не стал так холодно его игнорировать. Дело было в другом… а в чём? Что за "другое"? Это ещё разобраться надо было.
