Александр Чураев - Точка либрации

– Мы скоро увидимся, – сказала Аня.

Игорь чуть улыбнулся, вдыхая запах ее красных волос.

Аня сказала это спокойно, просто констатируя факт. Было жарко, как всегда в это время года близ Килиманджаро, и со стороны далекого разгонного комплекса доносился с пряным ветром гул тесла-механизмов.

– Ты говоришь это словно бы с неким сожалением, – отозвался Игорь с легкой усмешкой.

Аня отстранилась немного, рассматривая друга. Точно врач, диагностирующий расстройство. Она и была врачом – будущим, училась на отделении астромедицины.

– Допуск получен, док? – улыбнулся Игорь.

Анна покачала головой. С легкой укоризной. Они оба, курсанты Школы Космогации, знали, что разговоры и шутки о возвращении или тем паче невозвращении перед уходом в Пространство – не приветствуются и не желательны. Но у них ведь особый случай.

Игорь обнял ее, задержал в долгом поцелуе.

– Капитан! Причал вот-вот отчалит! – донесся голос Севы.

Игорь не сразу отпустил Аню.

– Увидимся, – улыбнулся он. – Раз ты предлагаешь.

Игорь подхватил вещмешок и пошел к товарищам, ожидающим его возле автоматического вагона пассажирской линии.

Линия вела к синей рукотворной горе – исполинскому магнитному трамплину в космос, построенному у самого экватора. Вокруг вершины клубились темные тучи, сквозь них мелькали колючие молнии.

Настоящую гору – Килиманджаро – отсюда не было видно, но Игорь подумал вдруг, что снегов на ней уже давным-давно нет.

– Подъем, парни! – послышался негромкий голос капитана-наставника. Мягкий свет в отсеке стал ярче и по дневному прохладнее.

Игорь улыбнулся с закрытыми глазами. На Земле он гадал – какие будут первые слова при первом пробуждении на орбите? И даже поспорил с Севкой.

Который сейчас из соседней спальной ячейки произнес за капитаном:

– Да, подъем! Ведь впереди новый день страданий!

Игорь засмеялся, послышались смешки Сандро и Чена – они вчетвером с Игорем и Севой были космонавтами-практикантами этой орбитальной смены.

– Он всегда это говорит! – отозвался Сандро. – Не обращайте внимания, мастер!

Тем временем все четверо уже выбрались из спальных ячеек, где они дремали с прошлого вечера после довольно долгого и, чего уж скрывать, утомительного перелета: Космодром Килиманджаро – нижняя орбита – заправочный спутник «Ямал» – буксирная станция «Лагранж-один».

– Ценю хорошую шутку, – ответил капитан-наставник. – Но отсутствие страданий обещать не могу.

Он встретил их вчера вечером на станции – по бортовому координированному времени было уже 23:17 – невысокий мужчина с пристальным взглядом и дружеской улыбкой.

Игорь сказал:

– У него каждый подъем с этой вот так называемой шутки начинается… Вставай! Впереди новый день страданий! – прогнусавил он, пародируя Севкин трубный голос.

– Ты так говоришь, потому что проспорил, – ответил Севка Игорю, потирая руки.

Капитан-наставник тем временем осматривал спальные ячейки стажеров. Он сказал:

– Юмор это полезно, а вот шторку своего отсека вы не подняли, практикант Хомов.

У Севы уши чуть заметно налились красным. Все ребята сразу стали серьезными.

– Виноват, мастер!

Севка подплыл к ячейке, поднял шторку. Игорь вдруг подумал – почему «поднял»? – потому ли, что Сева убрал ее по направлению ноги-голова? Хотя здесь был пол. Он обозначался и устраивался почти на всех объектах – плоскостью по которой можно было бы ходить.

Игорь расправил и расплющил спальный чехол в ячейке, затянул на нем ремни. Неловко держась за скобу, стал натягивать комбинезон, так и норовящий улететь куда подальше от хозяина. Сандро, Чен и Севка занимались тем же самым.

Капитан-наставник следил за ними внимательно, чуть заметно улыбаясь. Парням конечно не хватало сноровки для невесомости – неуклюжие, словно медвежата в стогу сена. Это их первая серьезная стажировка на орбите, до нее знакомство с миром без тяжести ограничивалось суборбитальными полетами и тренажами в самолетах-лабораториях.

Произнес для практикантов:

– Умывайтесь. Санузел в соседнем отсеке. После жду всех в столовой. Сегодня без зарядки.

Он не стал уточнять – где столовая, а парни – не стали переспрашивать. В программу стажировки входило обязательное изучение станции на виртуальном тренажере и массогабаритном макете. Все основные искусственные объекты имели свои макеты в Школе Космогации.

Как бы сейчас было славно плеснуть в лицо целый ковшик холодной воды! Воздух на станции казался безжизненным, стоячим. Игорь с ностальгией вспомнил кубрик в кампусе Школы Космогации, в котором уже третий год слушал Севкино утреннее приветствие, обещающее конечно же только новый день. Страданий.

– А не так уж и плохо, а! – сказал Севка справа, растирая лицо гелевым полотенцем. – Освежает!

– Еще бы! – фыркнул Чен. – После ночевки в банке с углекислотой.

Сандро промолчал. За компанию с Игорем, должно быть.

Гелевые полотенца отправились в личные шкафчики, на обработку. Экономическая экология распространилась и на ближний космос – одноразовых предметов в обиходе осталось очень немного, и гигиенические средства туда тоже не входили.

Четверка собралась и отправилась в полет по коридору, на полу были проведены цветные линии – синяя, например, вела в командный отсек, зеленая – к стыковочному модулю, где вчера ошвартовался космоплан, доставивший практикантов. Ребята держались оранжевой, которая шла в столовую.

– Тесновато что-то, – пробурчал Сева, изредка перехватывая путевые скобы на стенах. Скобы были шероховатые, словно ручки гантель, покрытые плюшем. – Станция давно не новая.

– Тесновато ему, и станция старая… Тебя бы на МКС, толстый! – отозвался Игорь.

На правах друга детства он называл Севку так, как никакой другой курсант и подумать не мог. К тому же, Севка уже давно не был толстым, но очень даже спортивным обладателем первого разряд по легкой атлетике.

– Не поминай святыню всуе, варвар!

Тем временем их стая достигла столовой – цилиндрического отсека вдоль стен которого тянулись две столешницы – называемые барными стойками.

– Устраивайтесь, – сказал капитан-наставник. – Не так уж и тесно было на МКС, но здесь явно просторнее.

Капитан говорил так, словно успел побывать на легендарной космической станции – первой международной, с которой начиналось когда-то освоение системы Земля-Луна. Ребята уже знали своего капитана-наставника, знаменитого межпланетника, но не верилось, что он застал реликвию.

Международная космическая станция давно уже завершила службу, а в системе появились новые орбитальные поселения, но МКС была новейшим символом космической эры – наряду со Спутником, кораблем «Восток-1» и улыбкой Юрия Гагарина.