Луна устала показывать голубую лысину дремлющим домам. Бледное утро постепенно зажигало свет над городом.
Смех крепко спал. Во сне он поворачивался сбоку набок и чувствовал себя в постели, как пирожок в масле. Последние дни он проводил в тренировочном зале. Вечерами играл на бильярде. Вчера в зале он выложился на тренировке так, что приплелся домой еле-еле. На ужин сил не осталось. Он умылся, разделся и нырнул в постель, отправляясь в нереальное плавание по тягучим вязким водам снов. Изредка в полусне он выныривал по маленькой туалетной надобности и снова нырял обратно.
По приезде с острова Байсан Смех позвонил врачу и договорился о встрече. Врач осмотрел его и сказал, что операции проводить рано. Воспалительный процесс еще не прекратился. Нужно еще попить таблетки, чтобы ликвидировать воспаление, иначе можно лишиться зрения.
В восемь утра его разбудил телефонный звонок. Просыпаясь, он протянул руку за трубкой, поднял ее над ретро-телефоном. Телефон тут же перестал звонить. Смех замер с трубкой в руках и снова заснул. По прилете с Багам ему несколько дней никто не звонил. Тогда он сам позвонил шефу. Остроглазов сказал, чтобы он не появлялся на работе. «Для тебя сейчас самое главное это отдых», – сказал шеф. «Мне работа нужна», – напомнил о себе Смех. «Напиши новый отчет о проделанной работе и объяснительную, при каких обстоятельствах ты потерял оружие», – посоветовал ему шеф. Шеф продолжал что-то говорить. Смех рассердился, не стал его слушать и отбросил от себя мобильный телефон. «Сколько можно писать объяснительных? – подумал он. – Я не потерял оружие. У меня его вырвали чуть ли не вместе с мозгами».
Проснулся он через короткое время оттого, что лежал в неудобной позе с потянутой в сторону телефона рукой, в которой держал телефонную трубку. Он положил трубку рядом с телефоном на столик, не желая, чтобы ему досаждали звонками. Мобильный он отключил еще раньше.
Смех увлекся игрой в бильярд. Началось с того, что он от нечего делать зашел в бильярдную выпить пива, посмотрел, как играют другие, и тоже стал играть. Завсегдатаи через некоторое время дали ему кличку – Одноглазый. Смех опасался потерять зрение и готовил себя постепенно к худшему. Он ходил гулять по улицам с закрытыми глазами и начал проводить тренировки по боям вслепую. Он ездил к Рукопашнову и брал уроки по боям с закрытыми глазами. Как минимум ему хотелось восполнить недостающий правый глаз. Один глаз уменьшал обзор. Тренер завязывал ему глаза и наносил удары. Смех должен был не только уворачиваться, блокировать удары в голову и по корпусу, но и отвечать ударами на удары.
Прошло десять дней, как он начал играть в бильярд, и его успехи оказались таковыми, что каждый хороший игрок клуба желал с ним сразиться. Перед игрой они делали ставки и начинали играть. Вчера и позавчера Смех играл на бильярде вслепую, и все партии выиграл, кроме одной. Это было что-то новенькое для зала. Ставки делались один к десяти. И в последней партии он проиграл. Сначала все шло как обычно. Он рассчитывал удары, угадывал перемещение шаров и как будто видел схему игры и расположение шаров. И в какой-то момент все изменилось. Игра словно пошла против него. Кто-то более ловкий и умелый повел игру в другом русле и он проиграл. Когда с него сняли повязку перед ним с кием в руках стоял Ставинский. И большинство игроков клуба стояли вокруг стола и смеялись. Оказалось, что он играл с лучшим игроком клуба Ставинским. Смех мог выиграть, у него был шанс и это задело самолюбие Ставинского, потому что Смех играл вслепую. Тогда же Ставинский, шутя, сделал предложение Смеху пари, сыграть партию, поставив крупный кон. Смех согласился. Некоторые букмекеры принимали один к трем за Ставинского. Игра должна была состояться сегодня.
Смех поднялся с постели, размял мышцы, как это делал обычно. После разминки, мышцы его начинали петь исключительно в мажорной тональности. Он чувствовал прилив сил и шел умываться, напевая модную песенку про веселого разбойника. После утреннего душа и растирания полотенцем он заглянул в холодильник и увидел упаковку с надписью: «Сосиски «Отечественные». Как раз по телевизору каждый день шла реклама этих сосисок. Эту упаковку Смех купил несколько дней назад, возвращаясь с тренировки. Он так захотел кушать, что не утерпел и съел несколько сосисок. В рекламе они так вкусно выглядели. И как только он их съел, сразу почувствовал, что вступил в схватку с противником, который оказался внутри него. Осознав, что сосиски не пошли ему на пользу, он пошел в туалет и сунул два пальца в рот. Сосиски никак не хотели покидать его желудок. Они не желали возвращаться обратно и будто за что-то там внутри зацепились. Смех сунул два пальца глубже и, кажется, почти дотронулся до сосисок. Так, во всяком случае, ему показалось. Но они не возвращались и внутри оказывали сильное беспокойство. Он принял слабительного. Сосиски не хотели выходить из него не так, не этак. А потом вообще попытались его скрутить, нанеся сильнейший удар в область желудка и кишечника. Смех вызвал врача из спецклиники.
– Что ели? – спросил врач.
– Сосиски «Отечественные».
– Это же сильнодействующий яд, – сказал без шуток врач. – Просто наши люди к нему привыкли. И иногда им от этих сосисок плохо. Иностранцам бы от них сразу наступил каюк.
Смех вопросительно посмотрел на врача.
– Да, – подтвердил он. – Эти сосиски плохо воспринимаются иностранцами на генно-иммунном уровне.
– Выпейте пять литров воды, – предложил врач. – Теперь два пальца в рот.
Смех сунул два пальца в рот, но из него ничего не вышло – ни единой капли.
– Вот видите, – сказал врач. – Это может означать только одно, что вода вступила в нутрии вас в такую химическую реакцию с сосисками, при которой она испарилась, попросту исчезла. Ничего, – сказал врач, – от наших сосисок еще никто не умирал. Обильное питье и через несколько часов вам полегчает…
«Хорошие сосиски, – подумал Смех, когда ему действительно стало легче, и убрал снова в холодильник. – Может быть, я их потом использую для уничтожения тараканов, которые от соседей стали заглядывать к нему в гости. Яд в аптеках отпускают по рецептам. И только в магазинах просто так, без рецепта в виде сосисок».
Ближе к вечеру он выпил чай с творогом, надел темные очки, без которых теперь не выходил из дома, и налегке отправился в клуб бильярдистов.
Остроглазов разыскивал Смеха уже неделю. Мобильный телефон на связь не выходил. Домашний телефон молчал. Дома ни днем, ни вечером, как ему доложили, тот не появлялся. Врач подтвердил, что операцию Смеху снова пришлось отложить на месяц. Денис Давыдович сам сказал подчиненному, чтобы он не появлялся на работе. Он не хотел травмировать психику своего работника, потому что как раз в это время остро подняли вопрос о его вине в гибели агентов. Вспомнили еще один случай. Крошкин писал рапорты начальству, что агент на задании потерял личное оружие. И начальству одной объяснительной от Смеха оказалось мало. В такой обстановке появляться на работе Смеху не следовало. И все же Смех понадобился Остроглазову. У него появилась очень серьезная работа, с которой не каждый высококлассный агент мог справиться. Несколько дней назад именно высококлассный агент по кличке Динамит из подразделения внешней разведки был найден на пустыре разрезанным на мелкие части. И еще один агент из внешней разведки по кличке Зоркий также пропал при неизвестных обстоятельствах. Работу, которую они вели, передали в подразделение Остроглазова. На вопрос Дениса Давыдовича можно ли Смеха привлекать к работе, врач ответил, что этого делать не следует. Не смотря на это, Денис Давыдович решил сам встретиться и поговорить с подчиненным. Он вычислил место нахождения Смеха и собирался с ним встретиться. Накануне, когда его сотрудники сказали ему, что Смех пропадает в клубе бильярдистов, он сначала не поверил своим ушам.
