ЕВГ. БУЗНИ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Ну вот, дорогой читатель, мы и добрались с вами до третьей книги, которую я называю “Александра”, и понятно почему.Вы ведь помните, что Настеньку, когда она только родилась, назвали Сашенькой. Это произошло по той простой причине, что явилась она на свет в день рождения деда Александра, а того, как явствует история, назвали таковым в честь Александра Сергеевича Пушкина, которого кто же не любит в России?Родители более позднего Александра лелеяли мечту, что сын тоже станет поэтом, однако этого не произошло.
Напряжённое послереволюционное время сделало Александра военным человеком – танкистом. Но настоящая военная жизнь началось с того, что он уехал воевать добровольцем в Испанию. Возвратившемуся оттуда в числе немногих героев в начале декабря сорокового года, ему, теперь уже старшему лейтенанту, позволили съездить на несколько дней в Москву, где он успел в этот короткий срок не только повидаться с родителями, но и жениться на своей соседской девчонке Катьке, выросшей к тому времени в такую красавицу Катерину, что он не сумел пройти равнодушно мимо и тут же уговорил девушку выйти за него замуж. Хотя, возможно, это она его уговорила – дело не в этом. Главное то, что недельное счастье, выпавшее на их долю, продолжалось для Кати всю жизнь, воплотившись в рождении дочери Ирочки.
До нападения фашистов на Родину снова приехать в Москву не удалось, а потом уж тем более было трудно. К ноябрю тысяча девятьсот сорок второго года Александр был уже продымленным пожарами войны обстрелянным водителем тяжёлого танка, имея на своих погонах два просвета с двумя звёздочками подполковника, а на груди орден и три медали за бесстрашие. Воюя в танковом корпусе Ротмистрова, ставшего впоследствии маршалом и министром обороны Советского Союза, смелому человеку всегда было дело.
Подполковнику довелось лишь однажды наскоро повидать чудные глазёнки малышки, когда дали ему неделю для отдыха перед крупной операцией, когда стягивались войска к месту новой дислокации. Так что ни первых шагов по жизни девчушки, ни её стройной фигурки в юности видеть ему не посчастливилось, так как, вернувшись десятого декабря на передовую, а именно к реке Чир, он погиб в танковой атаке немецкого плацдарма высоты хутора Рычковский. К этому плацдарму в то время приковано было внимание самого Верховного Главнокомандующего Сталина, который поручил именно корпусу Ротмистрова ликвидацию непокорного немецкого укрепления, находившегося в каких-то двухстах километрах от Сталинграда, за который шло тогда знаменитое сражение.
Двухсотдневная битва, в которой погиб дед Настеньки, переломила ход войны, уничтожив четвёртую часть всей живой силы фашистов и позволив Красной Армии перейти в контрнаступление, завершившееся победой в Берлине. И бой за хутор Рычковский тоже был выигран танкистами Ротмистрова. Но какой же бой обходится без гибели воинов? Вырвался Александр со своим танком вперёд, яростно круша брошенные в панике немцами батареи первой оборонной линии, ринулся, не останавливаясь, ко второй линии, но наткнулся на лобовой залп опомнившегося врага, выскочил из горящего танка и был скошен пулями автоматчика, и лёг бездыханным, уже не слыша, как другие танки его товарищей давили всмятку осмелевшую было оборону фашистов. Потому и не стал Александр ни поэтом, ни воспитателем Ирочки, ни дедушкой Верочки и Настеньки. А они, родные ему, но помнившие о нём лишь по фотографиям, узнавали о подвиге пращура по рассказам однополчан да по страницам военной летописи.
Настенька, будучи ребёнком, отказалась от имени Саша, чтобы не путали её с мальчиками, но, когда подросла и узнала историю своего имени, не раз жалела о детском решении, да привыкла к Настеньке и продолжала себя называть ею. По документам же по-прежнему числилась Александрой, и теперь ей всё чаще приходилось об этом вспоминать, расставаясь окончательно с детством и детскими представлениями о жизни.
А жаль всё-таки, дружище читатель, что та искренность, которая существует во взаимоотношениях между детьми, пропадает неожиданно во взрослом состоянии, когда вместо доверчивости появляется подозрительность, вместо беспредельной доброты приходит расчётливая скупость не только на деньги, но и на ласки, добрые слова, хорошее отношение. И что примечательно? Чем богаче человек в материальном смысле, тем он беднее в духовном отношении. Почему бы это? Мне вот какой ответ приходит в голову.
Когда ребёнок в яслях, мы не будем рассматривать. Он слишком мал для выражения своих чувств, кроме потребности в том или ином необходимом для его жизни. Тут нет выбора: что нужно, то и просит. Хотя и в этом маленьком человечике замечаются весьма отличительные свойства характера. Один сидит на руках и, радостно улыбаясь, предлагает тебе свою соску, другой, увидев тебя, если не заплачет, то спрячется за плечо матери, а, пообвыкнув к незнакомцу, ухватится за пуговицу на его пиджаке и уж никак не согласится её выпустить, требуя только себе. Подозреваю, что эти особенности малыша тесно связаны с первыми впечатлениями от поведения матери при кормлении, от её отношения к окружающим. Не зря великий наш педагог Макаренко говаривал, что о воспитании ребёнка следует думать до того, как он родится, так как потом уже поздно.
Зато жизнь у ребятишек в детском саду любопытна тем, что живут они в равных условиях, когда ни у кого нет особых привилегий, нет преимуществ даже в том случае, если одних детей приводят пешком, а других везут на личных авто.
В школе, колледже, гимназии и прочих подобных заведениях опять-таки существует или, по крайней мере, имелось раньше почти полное равенство, при котором успеваемость, выражающаяся в отметках, чаще всего была прямо пропорциональна знаниям ученика, его способностям их выявить на уроках. В этот период взаимоотношения между равными ещё вполне искренни. Тут даже богатство родителей не всегда имеет значение, так как общие занятия при одинаковых условиях сравнивают детей, вынуждая их открыто любить или ненавидеть друг друга по совершенно другим признакам, о которых не боятся говорить откровенно, присваивая соответствующие клички, выражая ими полную независимость суждений.
Но вот, чуть за порог школы – и стали взрослыми. Всё. Кругом разные люди, на разных ступеньках власти, карьеры, благосостояния, и каждый говорит:
– Это тебе не школа. Тут держи ухо востро. Хочешь жить – умей вертеться, не торопись высказываться, говори вслух не всё, что думаешь.
А зачем вертеться, юлить, обманывать? Разве нельзя просто жить, доверяя каждому, и требовать этого же от других по отношению к тебе? Но, оказывается, нет, так нельзя. Тот, у кого чего-то больше, хочет, чтобы у него этого было ещё больше, а тот, у кого этого меньше, не согласен с такой постановкой вопроса. И вот начинается борьба между теми, кто хочет устранить неравенство, и теми, кто на это не пойдут никаким образом. И борьба эта ведётся вечно с момента превращения человека из обезьяны в гомо сапие
