Мюррей Стайн - Трансформация. Проявление самости

Wandelt sich rasch auch die Welt

wie Wolkengestalten,

alles Vollendete fallt

heim zum Uralten.

Облаком, облик и лик

мир мигом меняет.

Но завершённое вмиг

в древность ныряет.

P. M. Рильке. Сонеты к Орфею, 1.19 (Пер. В. Авербуха).

Трансформация:

Гимн в глубине души, танец пред святыней,

Волнение и щегольство вызревающего вина.

Райнер Мария Рильке

Мюррей Стайн написал книгу, которая, подобно трудам Юнга, может помочь нам преобразить себя, наше общество и наш мир – эту большую деревню. Тема трансформации, близкая и дорогая моему сердцу и моей душе, – это путь к индивидуации и самоактуализации[1]. Рильке сказал об этом просто: «Ты должен изменить свою жизнь». Юнг же подчеркивал ее божественную природу: «В психическом действуют духовные процессы трансформации»[2].

В качестве символа трансформации Стайн, вслед за Юнгом, использует образ бабочки из «большого» сна женщины, с описания которого начинается первая глава. В этом сне метаморфозе гусеницы способствуют две змеи, помещенные мудрым стариком в темный кокон. Спящая знает, что она – гусеница, но после своего превращения в бабочку она чудесным образом становится женщиной, возродившись в своей «истинной самости».

Вильям Джеймс подчеркивает, что внезапная трансформация, столь точно воспроизводимая преображением гусеницы в бабочку, – вовсе не «чудо», как это может показаться, но, скорее, «естественный процесс»[3]. Джеймс пишет также о «страждущих душах»[4], которым надлежит быть «дважды рожденными», дабы стать счастливыми[5]. «Ложное Я» должно умереть, его надо расплавить или стряхнуть. Тогда может произойти духовный переход человека к его «подлинному Я», производному самости (или высшего существа). По Стайну, подлинный образ Я, или «имаго», – это уникальная мифологическая форма человека, которая должна быть реализована и осознана. Заслуживает доверия его точка зрения, согласно которой исполненная столь многих смыслов задача трансформации – дело второй половины жизни. Собственно вся книга Стайна и посвящена этому естественному процессу преображения. Бабочка из женского сна – воплощение алхимии, которая являет собою искусство превращения. Превращение свинца в золото – это символ процесса смерти-возрождения, который приводит человека к обретению своего философского камня и к подлинной жизни – к тому, что Юнг испытал в замке Боллинген, где он «возродился в камне».

В первой главе Стайн дает общую характеристику процесса трансформации. Судьба Райнера Марии Рильке служит примером врачевания души и преображения посредством творчества. Здесь воспроизводится подлинная история создания величайшего творения Рильке – «Дуинских элегий». Стайн также красноречиво описывает глубокие изменения, которые произошли с Юнгом после его разрыва с Фрейдом.

Во второй главе Стайн приводит пример трансформации, рассматривая метаморфозы Вильяма Меллона-младшего. В середине жизни этот человек пережил трансформирующий опыт: он отверг довлеющий над ним негативный образ Эго, отказался от прежней идентичности, от «ложного Я» и от «страждущей души», став врачом для бедствующих слоев населения на Гаити. Он назвал свою клинику именем Альберта Швейцера, трансформирующий образ которого стал катализатором его собственного превращения, помощью в постижении философского камня.

В третьей главе Стайн рассматривает роль межличностных отношений в процессе исцеления и трансформации. Он подчеркивает целительную силу отношений доктор-пациент и приводит всесторонний обзор психологии переноса в юнгианском ключе, иллюстрируя его прекрасными рисунками из «Rosarium Philosophorum»[6]. В этой главе Стайн дает много ценных комментариев о браке в его внутренних и внешних проявлениях.

Четвертая глава – это три портрета трансформации: Рембрандт, Пикассо и Юнг. Текст сопровождается весьма выразительными иллюстрациями. Стайн ясно показывает, как эти невероятно творческие личности проходили через исцеление собственных душ и делились наблюдениями, позволившими нам соприкоснуться со зримыми образами самой сути процесса трансформации. Одиссея Рембрандта – это трогательное изображение процесса проявления божественного Я. Трактовка Стайном истории жизни Пикассо кажется более точной, нежели имеющий негативную тональность очерк Юнга, посвященный Пикассо[7]. И в самом деле, Стайн усматривает в Пикассо образ нашего века: художник обращает нас лицом к лицу со столетием мировых войн, с нашей тоской и поисками смысла в уходящем тысячелетии. Стайн завершает четвертую главу этой значимой книги башней в Боллингене: удивительным автопортретом Юнга в камне.

Сможем ли мы индивидуально и коллективно преобразить себя так, чтобы следующее тысячелетие было спокойным и позволило каждому реализовать свой потенциал в единой человеческой семье, в стабильной всемирной деревне, где все зависят друг от друга? В эпилоге Стайн подчеркивает: «Воспитание ребенка – дело всей деревни». Он цитирует книгу Хиллари Родхэм Клинтон на эту тему, называя ее «гласом вопиющего в пустыне». Затем он призывает нас вступить на путь собственной трансформации. Ведь любое превращение начинается с себя. Вспомните старую поговорку: «Милосердие начинается дома». Мартин Бубер говорил: «Есть смысл и в том, что долгое время было лишено смысла. Все зависит от внутренних изменений; когда они происходят, то – тогда и только тогда – изменяется и сам окружающий мир»[8].

Дэвид X. Розен

Колледж Стейшн, Техас

Тема трансформации является центральной для работ Юнга. Она имеет первостепенное значение в психотерапевтической практике тех, кто использует его методы и озарения. В этой книге я попытался рассмотреть концепцию трансформации в рамках теории аналитической психологии и прояснить ее на примере биографических историй и клинических случаев. В основном трансформация видится как процесс становления подлинным самим собой, обретения соответствия своей сути. Это процесс, проходящий за срок нормальной человеческой жизни несколько важных фаз, в каждой из которых раскрываются определенные черты и элементы личности – существенные компоненты целостности того или иного человека. Трансформация – это процесс проявления самости, включающий в себя кризисы и конфликты, а иногда – резкие изменения жизни. Порой эти суровые испытания напоминают смерть и возрождение, ведь это архетипический паттерн глубокого изменения и проявления нового существа в старой оболочке.