«Война меняет историю, создает новое… нужно ли сторониться ее? Всегда ли война – это лишь бедствия и бессмысленные смерти людей? – такие мысли были в голове молодого княжеского сына, держащего в руке окровавленный меч и смотрящего, как к его небольшому отряду несется целая свора врагов, – Нет, война делает нас лучше, сильнее и помогает нам утвердиться…»
Мысль прервал яркий всплеск ярости, вспыхнувший перед его глазами, когда он ударил вражеского бойца по шее. Брызнула кровь, а умирающий дикарь упал на землю и уже в следующий миг покинул этот мир. Будущий князь, заметив это, поднял меч, чтобы ударить другого врага, но неожиданно почувствовал острую боль в районе груди. Опустив взгляд на источник боли, он увидел, что из его доспеха торчит кривое древко копья. Совсем еще молодой безбородый паренек, сумевший пробить его доспех, был уже мертв. Его тело лежало на кровавой мостовой, а белокурая голова катилась со склона, вершину которого защищал молодой князь, вниз, в захваченный город.
– Ваше сиятельство, отступаем! – закричал его оружейник.
Он еще не заметил, что его господин тяжело ранен. Известно ему это стало лишь через несколько секунд, когда княжеский сын тяжело опустился на колени, а из-под его доспеха стала вытекать кровь.
– Господин ранен! – вновь закричал он, – Отступаем!
***
Люди умирали, и никто не мог остановить это…
Небо над великолепным каменным дворцом, в котором заперлась оставшаяся в живых знать, затмевала огромная туча мрачно каркающих ворон. Люди, понимающие, что смерть скоро заберет их, слышали это роковое карканье, будто доносящее до них: «Еще немного, и мы съедим вашу мертвую плоть» и с замиранием сердца слушали эту нескончаемую прощальную панихиду. Впитывая в себя каждую секунду жизни, которая у каждого из них рисковала прерваться уже совсем скоро, они понимали безвыходность ситуации. Знатные люди знали, что высокое положение в обществе не спасет их…
Шел тысяча четвертый год от начала Счета Времени, и он стал по-настоящему роковым и кровавым почти для всего мира. И не война была тому причиной…
Дворец стоял на высоком холме, а под ним, в городе под названием Визем, шла ожесточенная битва. Сражались последние городские стражники и горцы, объявившие, что эти земли по праву принадлежат им. Война шла уже неделю, и за это время враги сумели захватить почти весь Нозинг, небольшое княжество, расположившееся у северной границы королевства Нлик. Нозинг не имел для королевства почти никакого значения, и Нлик не стал предоставлять княжеству даже материальной помощи в этой войне. Так сложилось исторически. Никогда княжество Нозинг не было интересно королям Нлика. И напрасно, ведь под его горами скрывались несметные серебряные богатства, о которых знали только горцы…
Безжалостные, они не знали пощады, убивая всех, кто попадался им под руку, будь то хоть младенец, хоть глубокий старик. Горцы жгли деревни, резали скот, и их зверствам не было предела. Никто не ждал от них ничего хорошего, умирая под их ржавыми мечами, пахнущими сырой кровью.
Княжество не было готово к этой войн, ведь никаких признаков не было. Горцы жили мирно, но вдруг, средь бела дня, схватились за свои оружия – ржавые мечи, вилы, топоры, серпы и острые камни – и начали убивать. Солдаты не могли их остановить. Даже рыцари падали под их натиском. Горцев было слишком много, и теперь князь жалел, что не следил за ними, как это делали его предшественники. Горцам дали волю – они начали войну. Войну, успешную для себя.
И Визем был их последней целью.
Двери дворца распахнулись, и в зал на носилках внесли израненное, истекающее кровью тело молодого княжеского сына. Его доспехи были измяты и изрезанны, а лицо выражало лишь блеклые признаки жизни. Носильщики шли с угрюмыми каменными ликами, и по ним было видно, что они смирились со скорой смертью своего командира. Придворные его отца, смотря на умирающего сына своего повелителя, хранили скорбное молчание.
– За что?! – эхом разнесся по скорбящему дворцу рев верховного князя, – Почему боги так наказали меня?!
Он, несмотря на свой чрезмерно большой вес, стремительно бросился к умирающему сыну и крепко обнял его, пачкая дорогие одежды теплой кровью, которая залила весь путь от дверей до самого трона.
– Отец… я подвел тебя, – не в состоянии сделать нормального вздоха, прошептал сын.
Тот безбородый горец проткнул ему легкое…
– Не говори глупостей, сынок, – ответил князь, – Ты сделал для меня нечто большее, чем просто защищал город.
– Я не…
Молодой парень закашлялся, и его губы покрылись кровавой пеной.
– Я буду помнить тебя всегда, – сказал отец, по щекам которого текли слезы горя.
Сын, услышав такие важные для него сейчас слова, вдохнул воздух в последний раз и скончался, изобразив на лице гримасу вымученной улыбки.
– Уверяю вас, ваше сиятельство, – сказал один из солдат с ужасной розовой раной, пересекающей всю правую щеку, от виска до подбородка – Когда мы вытаскивали вашего сына с поля боя, его меч был до самой рукояти обагрен вражеской кровью. Он умер достойной смертью.
Для князя эти слова уже не имели никакого значения. Горе полностью овладело им. Потерять первенца – это самое страшное, что может случиться с человеком. Разум просто не в состоянии выдержать этого; он помутнел, и князь впал в ступор. Сев на свой трон, отец, потерявший сына, застыл в скорбном безмолвии.
Его жена сдерживала слезы, дабы не упасть в грязь лицом, как ее муж, а младший сын ревел во все горло. Она пыталась успокоить его, но делала только хуже. Маленький мальчик, слушая ее слова о храбрости своего старшего брата, начинал плакать еще сильнее. Он понимал, что его уже никто не научит так храбро и отчаянно сражаться, никто не покажет ему, как правильно держать меч…
– Отнесите нашего сына в лазарет, – сказала княгиня, – Пусть его отмоют от грязи битвы, а когда она будет кончена, похоронят в семейном склепе.
Умершего сына со всеми почестями, под гордое пение носильщиков, вынесли из зала.
– Что же будет теперь? – безучастно спросила княгиня, – Что случится с нами теперь, когда наш самый сильный защитник мертв?
Склонившие головы придворные по-прежнему продолжали хранить молчание. Страх перед неизбежной смертью сковал их уста, и они, боясь сказать что-нибудь лишнего, не говорили вообще.
Время ползло медленно, словно умирающая улитка. Страшные звуки приближающейся битвы и криков убиваемых людей сводили тех, кто был во дворце, с ума.
По правую руку князя сидел его придворный маг. Он с непониманием слушал его приказы, которые сейчас уже были бесполезны. «Усилить охрану дверей», – говорил он, – «Больше стражников к дверям!». Князь выглядел уставшим и испуганным, совсем не таким, каким он был до войны. «Ну, хоть ступор с него сошел, – подумал маг, – Теперь, я думаю, он встретит смерть достойно».
