Brennan Savage – Cold World
Дима просыпается от противного пищащего звука будильника. Телефон вибрирует и надрывается на столе в другом конце комнаты. Каждое утро Дима ненавидит будильник, себя за то, что специально кладет этот будильник подальше от кровати, школу, за то, что в нее нужно идти и весь мир вообще за компанию.
Парень нехотя выпутывается из теплого уютного одеяла, босыми ногами шлепает по холодному ламинату (мама предлагала постелить ковер, но кому он сдался-то?). В такие моменты Дима жалеет, что не приучил себя спать в пижаме или хотя бы в футболке – в комнате холодно, как в склепе, радиаторы едва теплые, а сам парень вечно открывает форточку на ночь даже в морозы. Дима отключает будильник, швыряет телефон на кровать и плетется в ванную на ощупь. На часах «7:07», в комнате густая темнота, шторы плотно задернуты, но, если открыть их, Дима знал точно, за окном будет та же беспросветная мгла. На календаре шестое ноября, и парень готов спорить на что угодно, что ноябрь – самый мерзкий месяц в году.
Ноябрь – самый мерзкий месяц в году, выпускной класс – самый мерзкий год в школе, матан первым уроком – вообще форменная подстава.
Дима уныло смотрит на свое отражение в зеркале: некогда модная стрижка отросла и стала бесформенным нечто, глаза красные от долгого сидения за компьютером, под ними мешки аж до линии скул, которые обострились так, что ими, наверное, можно порезать хлеб. Если приплюсовать к этому прыщи в некоторых местах на лице, пушок на подбородке, который толком не отрастить, а сбривать нет смысла, тощее бледное тело в метр восемьдесят, немного сутулую осанку и тотальное нежелание что-либо делать, кроме сидения за ноутбуком и прохождения игрушек по сети, то получится типичный семнадцатилетний подросток.
Парень не завтракает, обычно покупая по дороге что-то вроде пиццы или шаурмы, а в плохие дни пару снеков, надевает джинсы, толстовку и кроссы – все по стандарту и выдвигается на неравный бой с унылостью, безнадежностью и серостью ноября и жизни вообще.
Он не любит читать книги, редко смотрит кино, а в театре его и подавно ни разу не видали. У него средние оценки по всем предметам, разве что английский и как ни странно физика даются ему чуть легче, чем все остальное. У него мало друзей, да и друзьями-то он не решается их называть. Так, приятели. У него никогда не было девушки, и сейчас бы самое время, но как раз именно сейчас ему меньше всего хочется с кем-либо встречаться. Да и он видел себя в зеркало и адекватно оценивает свои шансы. Они около нулевые.
Дима сгружает себя на третьей парте за минуту до звонка, лениво достает учебник с тетрадью, какую-то ручку (вроде бы пишет), швыряет рюкзак на соседнее место, а сам разваливается на стуле, вытягивая ноги и оставляя руки безвольно висеть по бокам от стула. С его классом определенно что-то не так или это влияние последнего года и экзаменов? Если думать о школьной жизни, то что представляется помимо уроков, классных часов и дежурства? Драки, разборки, одни крутые, других гнобят, в каждом классе обязательно свой изгой, девчонки красятся прямо на уроках, собираются в стайки и тоже гнобят своих изгоев, потом обязательно первая любовь, у кого-то счастливая, у кого-то не очень, общие тусовки после школы во дворах, переписки по сети и прочее.
Уйма всего. В классе Димы всего семнадцать учеников, девять девчонок и восемь парней, все угрюмые, с мешками под глазами, словно это обязательная униформа. Никто из них не ботан, а если и были отличники, то в этом году даже отличникам на все наплевать. На переменах большая часть класса просто спит, ест, лениво что-то обсуждает, но без эмоций, как-то вяло, почти все курят за школой, но все чаще молча, залипая в какие-то неведомые точки в пространстве. Его класс оживает лишь три раза в неделю на час, на уроке физкультуры. По вторникам, четвергам и пятницам.
Не сказать, что кого-то это беспокоит, но…
– Доброе утро, класс! – Бодро здоровается учительница математики и по совместительству их классная. – Что такие хмурые?
На нее смотрят семнадцать пар глаз, коллективным взглядом сообщая, что никакой радости в первом уроке матана нет вообще.
– Сегодня не будет математики. – Мягко сообщает учительница, останавливаясь точно по центру школьной доски. – Да и вообще уроков не будет. Сегодня у всех медобследование. Не переживайте, врачей немного: лор, психотерапевт, невролог и еще возьмут кровь из пальца.
Дима морщится. Ну отлично. Мало того, что зря тащил учебники, теперь весь день его будут мучать, раздевать, заставлять открыть рот, бить резиновым молоточком, колоть пальцы и задавать противные вопросы, на которые вот ну совсем не хочется отвечать.
В следующие полчаса начинается возня, их распределяют по трем группам, чтобы быстрее пройти обследование. Дима оказывается в группе, которая идет к неврологу. Он тяжко вздыхает, умоляя себя сохранять спокойствие.
День тянется как резиновый. Хоть учительница и говорила, что врачей будет немного, эти врачи очень долго осматривают, что-то внимательно записывают, тыкают перископом, бьют молоточком или просто шлепают по ребрам. Дима чувствует себя маленьким первоклассником. Последним его группа посещает психотерапевта, и это кажется катастрофой из катастроф. Все пытаются подготовиться к довольно тяжелым вопросам, но в итоге не готов никто. Дима заходит вторым.
Это класс биологии. Психотерапевт восседает за учительским столом между скелетом и доской. На вид он чуть старше самого Димы, очень молодой, одет с иголочки в вязаный белый свитер, который неплохо гармонирует с шелковистыми светло-русыми волосами, черные джинсы и замшевые ботинки. На руке, как показатель успешности, дорогие часы от Hugo Boss. Аккуратно выбрит, волосы уложены, да и вообще создается впечатление этакого пижона-педанта. Дима подвисает в пространстве, потому что, по его мнению, психотерапевт должен быть как минимум старше его в два раза и носить халат. А еще у него должен быть грозный взгляд и сурово сжатые губы. Или это психиатр уже?
– Привет. – Мягко улыбается он и кивает на парту перед собой. – Садись.
– Да я постою. – Неуверенно отзывается Дима.
– Да нет уж, проходи. Это не будет быстро.
Парень страдальчески вздыхает и тащится к парте.
– Итак, как тебя зовут?
