Город Екатеринбург. Двадцать первый век. В самом центре города я смотрю вдаль, всматриваясь в сумерки, расцвеченные огнями. На 51 этаже небоскрёба «Высоцкий» за столиком жду своего собеседника. За окном сумрачно, ветрено и ощущение, что границы миров раскрыты.
И вот появляется он. Я узнаю его худощавую, высокую фигуру. Он садится с улыбкой за мой столик.
– Господин поэт, – говорит с небольшим акцентом он. Павел Роза знает много языков, но я думаю, что он родом из Чехии, хотя он мне этого не говорил.
– Здравствуйте, господин рассказчик Павел Роза, – говорю ему я. – Рад Вас видеть. Как Ваши дела?
– Что делать таким, как я, блуждающим между землей и небесами? – отвечает мне он. – А точнее между адом и раем, и раем и адом, как говорил Гамлет? – произносит Павел Роза.
Его внешность необычна. Он высок, длинные седые волосы и пронзительный взгляд.
На его лице, кажется, отпечаталось безвременье. Иногда он видится молодым, а иногда глубоким старцем, сгибающим спину под давлением времени.
– Не только истории судеб, стран и народов, но и судеб человеческих пишутся там… – говорит он, указывая на ночное небо за окном.
– Огнем живым и словами пламенными пишутся. Но фатума нет! Некоторым людям дано изменить свою судьбу. Но бывает это редко, да и не каждый сможет изменить ее, судьбу свою. В судьбы людей вплетены не только любовь… (Кто скажет, что такое – любовь?) Но и страсти! И привязанности… Они овладевают человеком, но не человек ими. И что же человек может с собой поделать?
Рассказчик наклоняется надо мной.
– Человек, как собака на привязи: поводок то отпускают, то натягивают, и страдает человек, и мучается. И говорит при этом: «Я свободен!» Какая же это свобода? Апостол Павел говорил: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ни- что не должно обладать мною».
Поэтому я и говорю: немногим дано изменить собственную судьбу. Некоторым дано, но не всем полезно… Многими она владеет, но не многие могут овладеть судьбой своей, – говорит рассказчик страстно, но, успокаиваясь, раскрывает большую тетрадь в твердом переплете. – Позвольте мне все же прочитать Вам историю одной судьбы… И начинает читать вслух. И образы его повести начинают оживать в моем сознании.
– В то время в Германии было лето. Дорога в лес…
II. ГАНС КЮХЕЛЬГАРТЕН (1749 —1809)
Дорога, ведущая в лес. Перекресток с виселицами и повешенными. Шесть из семерых уже мертвы, но один еще жив.
На перекладину виселицы садится огромный черный Ворон.
Он пытается клювом перекусить веревку у того, кто еще жив.
Потом останавливается. Поднимает голову вверх и, раскрыв клюв, издает крик. Пронзительный, страшный, рассекающий тишину, как молния. Никого нет рядом. Зрители и палачи уже покинули место казни. Ворон снова кричит. И снова.
У Ворона есть имя – данное ему человеком – Ворона зовут Тиль. Нечеловеческое имя птицы не знает никто.
Почти никто. Внезапно на крик птицы появляется человек.
Со стороны леса идет старец, спина его согнута, борода белая, как снег.
– Не кричи, не кричи так, – говорит старец Ворону.
– Слышу и знаю. «Знаю твое имя», – говорит и произносит имя Ворона на языке птицы. – Знаю и о том, кого ты просишь спасти.
Старец подходит к еще живому повешенному и перерезает ножом веревку, поддерживая висельника так, чтобы тот не упал.
– Ты еще жив, и ты будешь жить, – говорит старик. – Из семерых я выбрал тебя. Ты можешь изменить свою судьбу. Ляг, отдохни. Я оставлю тебе немного денег, еды и воды. Они тебе понадобятся. А мне надо идти, – и медленно удаляется в сторону леса.
Ворон подлетает к спасенному человеку, садится рядом с ним.
Проводит крылом по его голове и резко взмывает вверх, улетая вслед за стариком, ушедшим в глубину леса.
Ганс, так зовут повешенного, оставшегося в живых, засыпает.
Ему снится его детство и мельница. Высокая фигура отца возвышается над ним.
– Ганс, – говорит отец, – тебе надо работать. Ганс тащит на себе мешок с мукой. Ему тяжело,
жаркий полдень, но от отца не спрятаться.
– Ганс, – говорит отец, – посмотри мне на ладонь.
На ладони серебряная монета.
– Ганс, у нас большая семья и надо трудиться, надо много трудиться, Ганс, чтобы у нашей семьи были такие монеты. Много монет.
– Папа, – со слезами говорит мальчик, – я устал, позволь мне отдохнуть…
Но отец смотрит на него, и в его глазах нет жалости.
– Ты должен трудиться, Ганс. Как и я, как и мой отец, и отец моего отца. Таков мир. В нем нет места для жалости, для слабости, для бедности, – говорит и уходит.
И изо дня в день Ганс работает.
Однажды Ганс нашел Ворона, который не мог летать. У птицы было подбито крыло и Ганс забрал Ворона домой. Он прятал его от родителей, кормил его и дал ему имя Тиль.
Прошло время, крыло у Тиля зажило и постепенно он начал летать. Тиль садился Гансу на плечо, расправлял крылья и пытался словно бы укрыть ими Ганса. И когда Тиль покидал дом, иногда надолго, он всегда возвращался к тому, кто его спас. Тиль стал самым близким другом Ганса.
