Часть I.
Глава 1.
…И захочется за ними, дальше, выше
Чтоб лететь сквозь мир, пронзая бесконечность,
Кинуть взгляд прощальный, вскользь, по крышам,
Улетая быстро к солнцу, к звездам, в вечность.
…И тогда началась война. Тогда сошлись две великие и непобедимые силы. Они бились насмерть несколько лет, и их борьба землетрясениями, бурями и цунами, отдавалась по всей земле. Она длилась очень долго. Пока однажды, облитые кровью и изнемогающие армии не посмотрели на подлунный мир и не ужаснулись. От человечества ничего не осталось, одни руины, одни разрушения. Война потеряла смысл. И силы были равны. Все стало уже не важно. Не над чем больше делить власть, некого больше оберегать. Все кончено.
…Мы не должны быть вместе, наш союз обречен, он принесет гибель не только нам, он снова принесет крушение всему человечеству. Так не должно случиться. Слишком много уже было боли.
Его голос то звенел, то звучал приглушенно, словно вот-вот замрет, а я чувствовала, как жизнь медленно, точно пытаясь задержаться, все уходит и уходит из меня по капле…
***
Что есть смерть? Конец всему или начало чего – то нового? Что это – переход в другой мир? Что чувствует человек в то мгновение, когда его тело становится легче на двадцать один грамм? Задумываемся ли мы об этом при жизни?
Иногда я думала о том, что же такое смерть, но это было так вскользь и так поверхностно. Наверное, я боялась представить себе, что же ждет меня за ее порогом. Может быть, моя душа взлетит к небесам, может быть, меня ждет великий Божий суд. А, возможно, я кану в небытие, растворившись в чем– то призрачно-туманном и неведомом. Или может, мне просто казалось, что со мной такого и вовсе никогда не случится. А теперь…
А вот теперь я точно знаю, что умерла. Где – то отдаленно раздаются какие-то странные визжащие звуки, где-то по – прежнему надрывно и протяжно гудят автомобильные сирены. Я все иду и иду. Стараясь уйти как – можно дальше от резкого и дребезжащего шума. Я не вижу яркого и слепящего света, я не слышу голоса, зовущего меня. Я просто иду, потерянная и больше никому не нужная. Это так странно чувствовать.
Кругом зима. Она обволакивает, тонкой пеленой невидимого полупрозрачного снега. Он укутывает меня одеялом, он прячет меня, от надвигающейся и неизбежной реальности, которая грозит настигнуть с каждым шагом. Мне страшно! "Господи, как же мне страшно!!!!" И холодно!!!! Я иду, спотыкаюсь, падаю, снова иду. Моя одежда насквозь промокла. Снег тает на моих губах, на моих ресницах. Снег тает и мне страшно. А в голове смутные остатки воспоминаний. Воспоминания. Я не знаю, то ли это реальность, то ли мои глупые выдумки.
Неожиданно я останавливаюсь, и осматриваюсь вокруг. Везде так темно. Так пусто. И вдруг, как вспышка… Я неожиданно отчетливо понимаю, что не могу сейчас уйти, что где-то там осталось что-то важное и родное. Разворачиваюсь и бегу. Бегу, что есть силы, бегу обратно. Туда, где медленно угасает моя хрупкая жизнь, туда, где неизбежно умирает мое тело, где замирает мой пульс. Обратно!!!! Туда, где больше уже ничего не вернуть.
Неожиданно острая боль пронзает мои глаза. Я падаю, пытаясь осознать, что происходит. Колени, руки, волосы, словно в грязи, они в крови. А может, в снегу?
Я судорожно пытаюсь ухватить руками воздух, пытаюсь дышать, но грудь словно наполнена огромной тяжестью. Мир с безумной скоростью раскачивается перед моими полуослепшими глазами, словно я забралась на опасные качели.
Стараюсь дышать глубже, чтобы успокоится. Закрываю с силой глаза и пытаюсь привести сознание в порядок. Насколько это вообще сейчас возможно. Однако стало легче через пару минут, и постепенно мои мысли заработали в привычном ритме. Страх начинал отступать. Впервые, за это время я понимаю, что могу рассуждать более или менее здраво, или мне только кажется и это?
Я вижу голую, изодранную шинами трассу. Все умерло. Или нет?
Я вижу, скорую помощь. Вижу людей, которые столпились полукругом возле чего-то, что я не могу разглядеть за их спинами. Они переговариваются приглушенными голосами. Я смотрю в сторону. Я узнаю свою машину, вернее то, что от нее осталось. Мой красный Ford, как-то нелепо повис на грязной обочине одним спущенным колесом. Его обгоревшие останки заботливо, словно стремясь прикрыть наготу, застилает снег. Я не понимаю, что произошло. Как вышло, что я стою здесь, совершенно одна, среди зимы в тонкой изодранной кофточке и абсолютно никто не обращает на меня ровно никакого внимания? Я медленно обхожу столпившихся на трассе людей, пытаясь заглянуть в лицо каждому. Но их взгляды прикованы к вытянутому предмету, лежащему посередине дороги и укрытому черным куском брезента.
Высокий мужчина в сером драповом пальто поверх больничного халата быстро подходит к машине скорой помощи, заглядывает вовнутрь и что-то резким голосом кричит двоим парням в белых шапочках, которые сидят в кабине. Они моментально спрыгивают на землю, держа в руках металлические грязные носилки, кладут их рядом с предметом, а потом четким движением вскидывают предмет на них.
В эту секунду из-под брезента высовывается тонкая белая рука, с большим золотым кольцом на безымянном пальце. Моя рука. В полном шоке я смотрю на ту часть тела, которая вроде бы должна являться моей, только теперь начиная до конца осознавать, что же произошло на скользкой зимней трассе.
В кино часто показывают моменты, когда человек осознает, что он больше не является частью этого мира. Пытается привыкнуть к тому, что отныне он принадлежит чему-то непознанному. В этих однотипных фильмах и реакция у главных героев, как правило, однотипна. Паника. Они пытаются привлечь к себе внимание, пытаются что-то изменить. Или убежать от того, что видят. Но у меня было по – другому. Я просто стояла и смотрела, как мое бездыханное тело небрежно кидают в машину. Как люди, для которых – чья-то смерть – обычная работа, спокойно закуривают, переговариваясь о чем-то своем, житейском и подчас, совершенно обыденном.
Я поворачиваюсь на голоса стоящих за моей спиной людей. Двое мужчин, зажав в руках по сигарете, смотрят на происходящее:
– Слушай, как же ее мотало по трассе, еще бы немножко и нас бы зацепила. Ужас! Никогда раньше такого не видел.
– Да, – отвечает второй, – жалко девчонку, такой лед на дорогах. Красивая была.
Слух резануло слово «Была». Плечи передернуло. Я пыталась вспомнить, что же произошло на трассе, но безрезультатно. Казалось, все мои воспоминания стерты чьей-то заботливой рукой. Не зная, что мне теперь делать и куда идти я резко вскинула голову в темное ночное небо и, что есть силы, прокричала в холодную черную высь: "Что мне делать? Что делать? Почему ты молчишь? Почему никто не приходит за мной? Что мне делать?". Я падаю на колени, прячу лицо в ладонях. Я хочу заплакать, но слез почему-то нет. Лишь жалкие попытки сдавленных рыданий больно раздирают грудь.
