Человек №35 был убит в возрасте примерно 20 лет. Сначала его дважды пырнули в лицо шпагой или пикой. Потом застрелили. Тело лежало на земле вечер и ночь, затем Тридцать пятого тщательно ограбили и сбросили в грязную яму вместе с другими такими же невезучими. Почти 400 лет он провел в относительном покое, но в XXI веке яму, наполненную скелетами, случайно вскрыли строители, копавшие котлован. Вскоре Тридцать пятый попал в руки археологов.
Яма с 47 скелетами, найденная на окраине саксонского городка Лютцен, оказалась приветом из 1632 года. Безымянный солдат, найденный в одной из раскиданных по Германии братских могил, понятное дело, не имел документов, от его личности остался только присвоенный учеными номер – 35. Он был убит в середине одной из самых кровавых, жестоких, драматичных и массовых войн раннего Нового времени. Эта война вовлекла Испанию, Францию, практически все немецкие земли, Швецию, Трансильванию. Число ее жертв, как считается, составляет несколько миллионов человек – сопоставимо с Первой мировой. Опосредованно она затронула почти всю Европу, в том числе ту ее часть, где никаких боевых действий не шло. Современники называли ее Немецкой войной. Нам она известна как Тридцатилетняя.
Предуведомление автора
Этот текст не содержит ничего, что можно было бы назвать оригинальным исследованием. Если вы занимаетесь историей Тридцатилетней войны даже на хорошем любительском уровне, то вряд ли сможете отыскать тут что-то свежее. К тому же, эта книжка довольно короткая, при желании ее вполне можно прочесть за пару вечеров, а то и за один (это-то, может, как раз и достоинство). Единственная ее задача – внятным человеческим языком рассказать, что творилось в Европе в XVII веке, кто кого и за что резал, кто куда бежал, и чем все это дело кончилось. Ну, и может быть, заинтересовать вас и сподвигнуть почитать что-нибудь еще на ту же тему. Это был жуткий, но дико увлекательный конфликт, того рода, когда читать про все это куда веселее, чем участвовать самому. Кроме того, язык у меня предельно разговорный. Если вам нужен более полный, обстоятельный и серьезный рассказ о тех событиях, с удовольствием рекомендую прекрасную (хотя и несколько устаревшую) книгу Сесили Веджвуд (называется, собственно, «Тридцатилетняя война»), а вот для действительно глубокого погружения в тему придется учить английский – вот там литературы море разливанное. От себя могу порекомендовать «Европейскую трагедию» Уилсона, перечислять же литературу по более узким вопросам дело и вовсе неблагодарное – очень уж всего много. Ну вот, а у нас будет неакадемический рассказ, мировая история в режиме байки. Рекомендуется путешественникам по Германии, фанатам «Вархаммера» и просто любителям старого доброго ультранасилия.
Глава 1. Лоскутная империя
Чтобы понимать, как и почему это все получилось, надо представлять себе устройство сцены. Практически все действие у нас происходило в пределах Священной Римской империи. В начале XVII века она включала всю Германию, Чехию, Силезию, Эльзас с Лотарингией, Австрию, кусок Венгрии и пр. В общем, циклопическое государство. Правила там династия Габсбургов, которые были ближайшие родственники другим Габсбургам, правившим в Испании. Вроде бы для императора такой страны все должно быть замечательно. На практике – не очень.
Дело в том, что империя была настоящим лоскутным одеялом из земель с очень разным статусом. Королевства, епископства, вольные города, герцогства, отдельные мелкие владения. В общей сложности в 17 веке империя состояла примерно из 1300 (тысячи трехсот) самостоятельных владений. Многие правители дробили земли между наследниками. Отсюда жуткая раздробленность. Были довольно крупные территории с сотнями тысяч жителей, например, Бавария или Саксония. Но типичным «королевством» было владение с замком короля и пятью-шестью окрестными деревнями. Иные правители не стеснялись служить по военной или гражданской части у более могущественных соседей. Буквально, приехал король домой, зарплату привез. Думаю, бродячий сказочный сюжет «а в это время мимо проезжал принц» растет как раз из там-тогдашней ситуации; когда принцев в стране несколько тысяч, шанс столкнуться с кем-то из них на дороге был вполне реален. Реальной самостоятельной силой из этой толпы обладали, конечно, немногие. Но могущественных князей хватало, чтобы сделать власть императора довольно ограниченной. Можно сказать, что чем-то хоть по каким-то меркам существенным правили человек триста. Однако реальными правителями империи были семь властителей, входивших в Коллегию курфюрстов. На начало 17 века это были архиепископы Майнца, Кельна, Трира, король Богемии (западной Чехии), граф Пфальца, герцог Саксонии и маркграф Бранденбурга. Кроме них богатством и силой обладали еще человек где-то 5—10 князей, для нас будет важна в первую очередь Бавария. Курфюрсты, среди прочего, избирали императора. По традиции это был Габсбург, но могли теоретически выбрать и не его. Мнение императора, безусловно, учитывалось (действительно учитывалось), но только в своем домене (в основном Австрия) он мог быть уверен, что его распоряжения выполнят с вероятностью больше, чем 50%. Теоретически существовали механизмы принуждения зарвавшихся князей, например «имперская экзекуция» – когда по решению Рейхстага кого-то толпой принуждали к благонравию. Но на практике это не работало так, что кто-то приказал, все побежали исполнять, уж очень много было самостоятельных сил. Или не самостоятельных, но с толковыми кукловодами за спиной. Причем, чтобы окончательно все запутать, эти владения имели разный набор прав, по-разному устроенную хозяйственную жизнь, правители крайне запутанным образом были связаны друг с другом родственными, дружескими связями или, наоборот, враждой. Как легко догадаться, экономика всей этой конструкции тоже была такой, что без ста грамм не разобраться.
На весь этот бардак накладывались вопросы религии. Габсбурги были добрыми католиками, но кроме них в Германии было полно протестантов. Мало того, протестанты внутри себя делились еще и на лютеран и кальвинистов, причем при случае жрали друг друга почти с тем же энтузиазмом, что католиков. Причем степень религиозности у людей была разной, от искреннего фанатизма до «Я так люблю Иисуса, что продаю его только задорого». В 1555 году в Аугсбурге заключили соглашение, гарантировавшее лютеранским правителям (но не кальвинистам!) легальность. В Аугсбурге провозгласили принцип «Чья земля, того и вера» – то есть, каждый князь сам в своем муравейнике командир. Вопрос состоял, конечно, не только в том, как правильно славить Иисуса, но еще и в том, кому денег заносить. Католическая церковь с практической точки зрения – это старая надежная фирмА, но протестантизм позволял больше вольности и меньше трат. Причем соображения искреннего стремления к истине и совершенно земные свары за земли, привилегии и деньги переплетались на диво плотно, никаких концов не отыщешь. Аугсбургский мир в целом работал, но вот на местах конфликтов (включая в той или иной степени вооруженные) было полно.
