От всех прочих городков северной Ландрии наш Уэстенс отличал один неоспоримо положительный факт — в черте города располагался военный гарнизон, а на его территории знаменитейшая военная академия королевства. Казалось бы, что в этом положительного? О, если вам сие неведомо значит вы не девица на выданье и уж точно не ее благообразная мамаша. Ибо, что может быть важнее в жизни девушки, чем удачный брак? В нашей провинции искренне полагали — ничего. Подозреваю, что с подобным утверждением согласились бы во всей Ландрии, как впрочем, и во всем мире, но именно здесь, у нас, удачное замужество обросло флером священнодейства, окуталось блеском надежды, которую дарует лишь уверенность в неодолимой силе любви и в целом стало чем-то вроде городских легенд.
И тому способствовало немало причин.
К примеру — не верите в любовь с первого взгляда? Напрасно. Совершенно напрасно, вот помнится в 1769 году юный ненаследный принц Ландрии, проезжая по городу, увидел прелестную цветочницу шестнадцати лет, чей папенька чаще возлежал на мостовой в состоянии блаженного опьянения, нежели заботился о благе семьи, а матушка была вынуждена самолично копаться в земле на заднем дворе покосившегося дома, взращивая цветы, продаваемые в последствие единственной дочерью. И что вы думаете — полюбил с первого взгляда. Городские кумушки поговаривают, что поразило его будто молнией и женился, как есть женился уже на следующий день, а после увез цветочницу в свой замок, где холил и лелеял до самой смерти и умерли они в один день.
Или может, думаете, что для любви существуют преграды? Это вы зря. Вот помнится в году 1784 герцог Меруанский, запертый суровым руководителем академии во избежание позорного союза отпрыска благородного семейства с пастушкой, преодолел все запоры и преграды. И что бы вы думали — сбежал. Как есть сбежал. Нашел свою пастушку, женился на ней в тот же день, увез в свой замок, а после холил и лелеял до самой смерти и умерли они в один день.
А может статься верите, что любви покорны лишь юные да горячие сердцем? В году так 1796 преклонных уж лет новый руководитель военной академии прибыл в наш городок, узрел он пышных форм вдову Лагерфельд и… женился на ней в тот же день, а после увез в свой замок, где холил и лелеял до самой смерти и умерли они в один день.
Говоря откровенно, я была искренне рада за тех, кому удалось познать столь сильную любовь, что соединила пары разделенные статусом, состоянием, воспитанием и даже образованием. Но, боже мой, мне поистине уже поднадоело выслушивать одни и те же сказочные истории любви на каждом заседании швейно-приходского кружка!
Впрочем сегодня, прозвучало нечто новенькое.
— А еще, — старательно вышивая «Боже храни короля», сказала миссис Уивер, — ходят слухи, что в нашу академию приезжает неженатый новый…
— Преподаватель? — живо поинтересовалась мисс Томпсон, маленькая пышная как сдобная булочка, румяная, с носиком покрытым веснушками, девушка на выданье.
И все дамы тут же оживились, слегка утомленные как нуднейшим вышиванием, так и городскими сплетнями, в которых за два истекших часа обсуждения, не вскрылось ни одной истории трагической или же роковой любви, от чего и были пересказаны три вышеизложенные. Скучно живем, да. А новый неженатый преподаватель в академии это уже событие. Согласитесь — сильный, тренированный, свободный благородный мужчина с весьма существенным достатком, а мало в военной академии учителям не платили, это всегда событие.
Но миссис Уивер развеяла наши надежды, словами:
— Нет, не преподаватель.
Дамы пригорюнились.
— Новый… — продолжила было миссис Уивер.
После как профессиональный лицедей допустила драматическую паузу, оглядела нас водянисто-голубыми глазами, столь светлыми, что отдаленно напоминали рыбьи, и заговорщицким шепотом выдала:
— Неженатый новый герцог!
— Оооо… — разом выдали все присутствующие, словно у нас когда-то вообще старые герцоги водились.
Будем откровенны — ранее в Уэстенс вообще герцоги не заглядывали, так что пассаж про «новый» был явно излишен, но кого это волнует? Точно не дам. А на воскресных заседаниях в храме собиралось всегда не менее пятидесяти леди, представлявших собой цвет нашего города, и неизменно берущих с собой всех имеющихся дочерей брачного возраста в надежде, что пребывая в столь почтенном и умудренном опытом обществе, и юные прелестницы обретут столь необходимые молодежи опыт и ум.
— Целый герцог, — мечтательно закатив глазки, прошептала девица Брунир, чья цветущая пора основательно катилась к горизонту.
— Да-да, — миссис Уивер наслаждалась всеобщим вниманием к своей персоне. — Супруга лорда Ангеса шепнула сестре нашего пастыря, а та, вы знаете, обо всем мне рассказывает!
Сказано было с некоторой гордостью, да что там с некоторой — с основательной. Присутствующие закивали, готовые восторженно внимать и далее любому слову миссис Уивер.
— Так вот в академии случилось что-то… хм… что-то недопустимое…
О, а это уже было интересно.
— И герцог Аверан прибыл расследовать случившееся. И он неженат! И как гость лорда Ангеса, несомненно, будет присутствовать на балу в честь цветения персиков!
Я едва заметно скривилась, старательно вышивая золотого ангела на белоснежной ленте. К слову, практически все мы сегодня готовили ленты и плакаты для декорирования этого самого Персикового бала. Именно этого события каждый житель Уэстенса ждал с нетерпением весь год. Дети, потому что супруга ректора военной академии, а бал проводила именно она, обязательно организовывала в субботнее утро на кануне бала раздачу сладостей, печь которые мы все будем в четверг, и игрушек, которые все почтенные дамы города шили в течение года. Мужчины любили бал за то, что ректор Агнес выкатывал несколько бочек вина, привезенного из самой столицы, а для наиболее почтенных жителей городка привозилось и вовсе виски. Женщины просто любили праздники, а вот девушки… девушки, затаив дыхание, готовили лучшие наряды, ведь что на ту часть бала, где были собственно танцы, допускались выпускники военной академии.
К слову, именно после Персикового бала чаще всего следовали головокружительные романы, стремительные помолвки и как следствие мечта всех девушек — выгодные браки. Не скрою, я лет с тринадцати мечтала о том, что однажды на балу, танцуя среди цветущих персиков я повстречаю Его! Он будет красив, с военной выправкой, в мундире выпускника и, несомненно, благороден. Мы полюбим друг друга с первого взгляда, и он увезет меня в свой замок и будет холить и лелеять до самой смерти, и умрем мы в один день.
Но не сложилось.
Увы, будучи от природы наделена наблюдательностью, я еще в четырнадцать, времени, когда на бал допущена была, а на танцы нет, узрела как все это выглядит со стороны. И обратила внимание не на широкие плечи и военную выправку выпускников военной академии, а на насмешливо искривленные губы, презрительные взгляды, а так же реплики и смешки, коими лорды обменивались друг с другом. А после, пользуясь тем, что на ребенка обращали внимания не больше, чем на предметы меблировки, мне удалось услышать некоторые их разговоры и я поняла очевидное — благородные господа в нашем городке попросту развлекались. Им доставляло удовольствие вскружить голову провинциальным девицам, урвать поцелуй, а порой и кое-что более существенное, а после, получив диплом и назначения, упорхнуть в столицу, где их ждали утонченные и изысканные столичные красавицы, о которых лорды изволили грезить. И их совершенно не интересовала дальнейшая судьба провинциальных простушек, которым оставались слезы, воспоминания, а порой и уничтоженная репутация.
